Дорогой Электрон, я прочел залпом, Вам надо-таки писать. И все отступления прекрасно вписываются в общую идею, и читается очень легко.

Илья Григорьевич был человек сложный, "Павел Савлович", по определению, кажется, Шкловского. И судьба была очень сложной, а он был искренний в этой своей раздвоенности, в отличии от очень многих. Здесь есть о чем говорить, когда-то я прочитал об этом синдроме лекцию в Иерусалиме, где эпиграфом взял стихи Окуджавы о Павле Первом.

Если Вам будет интересно - в разделе моих стихов на моем сайте есть стихотворение "Эренбургу", Вы увидите, что я его тоже очень любил. И наша жизнь может быть сохранилась благодаря его письму к Сталину в связи с делом врачей ( об этом подробно есть у моего хорошего знакомого Бенедикта Сарнова). Еще раз - спасибо.

ИЛЬЕ ЭРЕНБУРГУ

Что ж, пусть не он в бессмертие уплыл,
А тот, другой, друживший с Хуренито.
Пусть временем его лицо изрыто -
Оно живет. На нем живут углы.

Вот губ углы. Они остры как иглы.
В них тонкая издевка и сарказм.
Желчь - скрытая, презренье - напоказ,
И мудрость, что границ своих достигла.

Углы у глаз врезаются в виски.
Здесь, где слеза поблескивала тускло
Лежит морщина - высохшее русло
Затерянной, ушедшей внутрь реки.

А угол меж насупленных бровей -
Орлиный крепкий клюв на крыльях гордых.
Последний вздох, последний краткий отдых -
И взлет, чтоб видеть дальше и ясней...