Победить террор можно.

Но для начала надо поставить перед собой эту цель и непредвзято наметить пути ее достижения 

Не так давно упитанный господин из известной израильской газеты, на неплохом русском  вещал с израильского телеэкрана: так как, мол, ясно, что прекратить террор у нас невозможно, то надо приводить его к такому уровню, когда с ним можно свыкнуться и с ним жить.  

Израильский министр обороны, чье единственное дело – защитить нас, вместо наступления на террор хлопочет о снижении уровня террора и средствах  уменьшения ущерба. И трогательно восхищается выдержкой жителей городов, распростертых под ракетами врага.  

А мы после очередного теракта или залпа ракет обзваниваем близких – живы? И стыдное чувство облегчения – пронесло. 

Отбросим затертые клише «нет военного решения проблемы», «против нас миллионы арабов», «арабы согласятся на справедливое решение», «мировое общественное мнение не допустит» или, наоборот, «под давлением мирового общественного мнения» и т.п. Попробуем увидеть все непредвзято. Итак: 

Против нас – не какие-то террористические действия, а война. Обыкновенная война, т.е. «причинение максимального ущерба всеми доступными средствами». Всеми, т.е. без каких-то ограничений вроде «пропорциональных ответов», «защиты гражданского населения», «прав человека» и т.п. норм. Замечу, кстати, нормы эти чисто западные, выработанные историей и культурой христианской Европы. Но и на Западе с ними, в серьезных случаях, не очень считаются. А на Востоке их нет, и не было никогда. 

Но это и необыкновенная, совсем другая война. Ведь после Войны Судного дня в1973 году и разгрома напавших государств, Израиль не вел больше никаких войн ни с каким государством. Но против Израиля – и как государства, и как народа – ведется война. Кто же ее ведет? 

Сперва думали – очередной «народно-освободительный» террор. Работа каких-то относительно небольших специально подготовленных и хорошо вооруженных групп борцов «за мир». «за права» и т.п. Их во множестве готовил СССР, да и другие страны, когда ядерные вооружения не давали начинать обычные локальные войны.

Оказалось, процитирую давнюю статью, – другое.  

Террор стал другим. От известного нам террора отличается, как вирус от микроба. Микроб, даже самый болезнетворный, нам чуть ли не как родной – вместе прошли большую часть нашего эволюционного пути. Любой микроб, простая живая клетка уже имеет сложнейшие и тончайшие механизмы обмена энергией и информацией с другими клетками, с организмом, в который входит, или с внешней средой.  

Это сходство с нами, с нашими клетками, позволило относительно быстро понять природу микроба и его слабые стороны. Поэтому, когда появился микроскоп и человек микроба увидел, борьба с врагом стала направленной, и вскоре стали надежно лечить большинство известных болезней.  

Точно так же стали справляться и с терроризмом, когда всемирная паутина Интернет и всеведущие системы типа «Эшелон» сделали мир прозрачным. Как антибиотик обезвреживает микроб, не вредя, практически, клеткам окружающих тканей, так антитеррористический спецназ обезвреживает террористов, всячески стараясь не навредить окружающему мирному населению. 

Другое дело – вирус. Он не просто маленький или, скажем, очень маленький. Он другой. Он сам по себе не размножается, не обменивается со средой энергией и информацией. Проходит сквозь все известные сейчас фильтры. Как его обнаружишь? Он «лежит без движения», пока не появятся подходящие условия, возможность внедриться в живую клетку, стать ее неотделимой частью.  

А вот как внедрится – ставит себе на службу механизмы жизни клетки, наработанные за миллионы лет эволюции живого. Заставляет клетку действовать против себя самой – размножать и распространять вирус, убивать самое себя или, наоборот, бесконтрольно размножаться, опухолью, метастазами захватывать в клешни (потому и рак) и мучительно задавливать жизненные органы пораженного организма. На этой стадии вирус (точнее – результаты его деятельности) уже можно обнаружить. Но, к несчастью, иногда уже слишком поздно. 

Так и у нас – оказалось совсем новое явление. Назовем это новое явление «Другая война», пока не появится лучший термин. Террор – только один из методов этой войны. Среди других методов – шум вокруг претензии на возвращение увеличившегося в разы четвертого поколения беженцев 1948 года, попытка затопить Страну нелегалами-«беженцами» из Африки, идея «территории в обмен на мир», огромные средства, брошенные на делегитимацию Страны и т.п.   

О том, как и почему это получилось – есть большая литература, в том числе и на нашем сайте. Есть несколько гипотез появления другой войны – демографические, экономические, религиозные, связанные с противостоянием цивилизаций и т.д.  

Но одно можно считать установленным – то, что мы когда-то назвали вирусом, уже вошло в живые ткани целых народных слоев, образовало народные движения. Уже хорошо видно, как многочисленные эль каеды, хизбаллы, исламские джихады, хамасы, мусульманские и прочие братья действуют, практически, против своих народов, толкают их на губительную войну против Запада и, в первую очередь, против США и Израиля, размножают и распространяют вирус, убивают самих себя и бесконтрольными метастазами распространяются по миру.  

И чтобы другой войной  задавить нашу цивилизацию, используют все умения и знания, наработанные эволюцией Западной цивилизации – от техники до морали.

Надвигается, а в Израиле уже идет, народная война – война на тотальное уничтожение одних народов, их культуры, образа жизни, частью других народов, зараженных вирусом.

Идет нападение не каких-то организаций, нападают, фактически, действительно широкие народные массы. Нападает социальная система вируса и его среды, которая не ограничена государственными или другими привычными организационными рамками.

Народы, при таком нападении, имеют право и связанную с этим правом обязанность защищать себя всеми, повторю, всеми средствами.

Идет другая война. В этой войне негодны и даже вредны правовые основы обычной жизни, правовые основы прежних войн. 

Так, например, в войне надо будет стремиться не к «справедливому наказанию виновных», а искать, находить и поражать болевые точки нападающей социальной системы, ее мало восстановимые  или вовсе не восстановимые ресурсы.

Более того. Эта другая война никак не будет похожа, например, на Франко-Германскую войну 1939-40гг., когда в оккупированном Париже пела Эдит Пиаф и немецкие офицеры ей аплодировали. Эта война, во всяком случае, для Израиля, будет войной, повторю, на тотальное уничтожение. В случае, не дай Бог, поражения Израиля, принять ислам захотят немногие, да и не успеют. Большинство израильтян будут уничтожены – немедленно истреблены или уничтожены затейливо, как, кто помнит, было в Сумгаите – но быстро.  

В этой, другой войне, как в отчаянной уличной драке – кто придерживается хоть каких-то ограничений – проигрывает. 

Современное Западное правосознание резко отвергает такой подход. «Справедливое наказание виновных», написал мне очень уважаемый оппонент, – это не просто моральная норма. Это почти что сама мораль. Это наша культура. Это завещано Богом».

Но идея «справедливого наказания виновных» вовсе не универсальна для всех времен и народов. И, уж во всяком случае, ничего такого Богом не завещано. Вспомним хоть Казни египетские. «И побил град по всей земле Египетской все, что было в поле, от человека до скота;» Шемот (Исход)9, ст.25. И совсем ужасное: «И умрет всякий первенец в земле Египетской от первенца фараона, который сидит на престоле своем, до первенца рабыни, которая при жерновах…  И будет вопль великий по всей земле Египетской, какого не бывало и какого не будет более»  Шемот (Исход)11, ст. 5 и 6. А разве были хоть чем-нибудь виновны те, которых град застал в поле и, тем более, первенцы? Что это, как не поражение болевых точек среды, ее мало восстановимых  или вовсе не восстановимых ресурсов, выражаясь современным языком?  Я не знаток Торы (Библии), но даже я мог бы найти и привести еще не один пример. В том числе и массовые наказания, независимо от  степени вины, пола и возраста. Тут и Потоп, и Содом с Гоморрой  и гибель около трех тысяч человек от рук братьев, друзей и вообще ближних за поклонение золотому тельцу. Причем, убивавшие только что поклонялись ему точно так же, как жертвы, так что это было не наказание отдельных виновников, а кара народу. 

Можно предположить, откуда норма «Справедливое наказание виновных», появилась и укрепилась в Западном правосознании: Когда укрепился Рим, у центральной власти появилась реальная возможность взять на себя единообразное поддержание порядка на больших пространствах. Появилось  Римское право, которое стало со временем правовой основой сегодняшнего Западного мира. Христианство дополнительно укрепило лежащий в основе Римского права принцип индивидуальной ответственности, когда субъектом права является индивидуум. И хоть римляне не гнушались децимаций, а их наследники – пыток, самооговоров и признаний, как царицы доказательств,  принцип индивидуальной ответственности стал в Западном мире восприниматься, как единственно возможный, короче – естественный. 

А ведь это не так.

В очень многих местах земли субъектом права считается не индивидуум, а семья, род, клан, город и даже народ. 

Поясню примером. Где-то в глухом горном районе при молодежной потасовке случилось убийство. До милиции-полиции очень далеко, да она и не сможет найти и задержать убийцу в горах, известных местным горцам как родной дом. Собираются старики и согласно обычаю с учетом всех обстоятельств устанавливают  размер справедливой компенсации роду убитого. Заметьте, не наказания, от которого семье убитого ни тепло, ни холодно, а справедливой (по сложившимся понятиям) компенсации. Если род убийцы готов расплатиться немалыми, как правило, материальными ценностями (деньгами, скотом, урожаем) – дело прекращается. Так, обычно, и бывает. Если нет – род убитого получает право (и обязанность!) восстановить справедливость, «взять кровь за пролитую кровь». Иногда даже с помощью соседей, если собственных сил не хватит. Но чью кровь? С точки зрения права, сложившегося в условиях древнего Рима, перенятого всем Западным миром  и осознаваемого им как  безусловная справедливость – конечно, убийцы. С точки зрения родового права, принятого на Востоке – конечно, нет. Кому он нужен, этот сопляк! Должен поплатиться род, должен быть убит лучший в роду, самый ценный для рода, тот, чья гибель действительно нанесет ущерб роду. С точки зрения западного человека, это не только аморально, наказать неповинного и оставить безнаказанным убийцу, но и  неэффективно – безнаказанность развращает, и он будет убивать еще. С точки зрения восточного, в большой степени родового, сознания, это не только справедливо, но и эффективно. Пылкий юноша будет знать, что в стычке он рискует не только и не столько собой, сколько отцом, старшим братом, дядей. Ни в чем не повинными людьми, отцами семей, красой и надеждой его рода. И он спрячет в ножны выхваченный кинжал. Проверено веками. 

Конечно, можно сказать, что даже  другая война не должна служить основанием для пересмотра основополагающих принципов европейской цивилизации, что такой пересмотр сам по себе явился бы поражением, означал бы усвоение принципов чужой цивилизации, вместо защиты своей и т.д. Действительно,  такого рода поражение, конечно, нежелательно, если не считать, что альтернатива – смерть, гибель своей цивилизации. Ведь воюем-то с вирусом именно из чужой цивилизации. 

Пока западное сознание не вберет в себя новое видение, пока западный мир не осознает новую реальность, лечение от вирусной инфекции «другая война» – обречено. 

Кстати, параллель с вирусом подсказывает и историческую аналогию.

Дженнер, остановивший вымирание миллионов от вируса оспы, понятия не имел о вирусах. Он наблюдал, сопоставлял и не боялся действовать. Сейчас и понять невозможно, как встала против него церковь. По действительно самым высоким и чистым мотивам. В то время было безусловной истиной, что ни при каких условиях нельзя  противиться Божьей воле, ясно выраженной в посланной за грехи оспе.            

И представить сейчас трудно, какая это была сила – народы вставали. И не против вируса, а против прививок Дженнера. Победил Дженнер только тогда, когда страшные жертвы перевесили высокие и чистые мотивы, в которые искренне верили. Когда пришло осознание, что альтернатива – отвратительно грязная смерть. 

Кто из нас, потомков спасенных Дженнером, вспоминает, как вымирали города, из которых изгоняли (а то и убивали) дженнеровских сотрудников? Так и наши, может и не такие уж далекие потомки, будут с трудом представлять начало всемирной борьбы с вирусом другая война. Как, применительно к этому вирусу, к среде его жизнедеятельности и размножения, звенели высокие и чистые мотивы о правах человека, о недопустимости коллективных наказаний и непропорциональной реакции на нападения, о законных правах на собственные государства и т.п. 

Как взывали к великим гуманистическим ценностям, в муках рожденным нашей цивилизацией для совсем других условий. И сколько жертв потребовалось, пока не пришло осознание, что альтернатива – смерть. И личная смерть, и цивилизации. 

Как все это можно увязать с Правами Человека, с охраной тайны банковских вкладов, со свободой движения капиталов, с Женевскими конвенциями по правилам ведения совсем других войн и т.п. – не знаю. Вероятно, не легче, чем  увязать Дженнеровскую вакцинацию с  безусловной для своего времени истиной, что ни при каких условиях нельзя  противиться Божьей воле.               

Но когда Дженнеровская вакцина победила вирус оспы, специалисты-теологи детально и логично объяснили, как именно можно сочетать  истинную веру с использованием последних достижений медицины.

Когда победим вирус «другая война», соответствующие специалисты, думаю, не менее логично  объяснят, как именно сочетаются примененные для этого средства с действительно высокими идеалами демократии, гуманизма и других основных ценностей современного Западного общества. 

Прецедентами, может быть, явятся Нюрнбергский процесс, где объявлялись преступными целые организации (например, SS), а также сложившаяся на Западе практика включения организаций и целых стран в разного рода «черные» списки. Да и действующее и сейчас на Востоке клановое, родовое право. 

Прецедентно, например, также частичное ограничение прав человека при обысках, например, в аэропортах, а в Израиле – и при входе в общественные помещения. Все понимают, что альтернатива – смертельный риск. И свободно принимают такие ограничения.  

Пришло время экстренно разработать и широко объявить другую, адекватную нашей другой войне, правовую основу и кодекс. Широко объявить своего рода прейскурант ответных действий – ясный, однозначно понимаемый, доступный самым широким народным массам, каждому. Потребуются, естественно, соответствующие законы и механизмы их исполнения – быстро, неукоснительно, неотвратимо, с автоматизмом машины. 

Опять поясню примером. В марте 2012г. несколько дней из сектора Газа обстреливали ракетами «Град» города Юга Израиля. Кто не знает – «Град» это довольно мощная боевая ракета, которая взрываясь, мечет вокруг множество мелких металлических шариков. В условиях города – оружие массового поражения гражданского населения. Выли сирены, жители с детьми как, могли, укрывались в убежищах, закрылись школы и дошкольные учреждения. Т.е. были военные действия без всяких ограничений, «пропорциональных ответов», «защиты гражданского населения», «прав человека» и т.п.  Каков был ответ? – Организована оборона с помощью противоракет, сбивавших часть «градов», а также «точечная» ликвидация нескольких пусковых установок перед самым пуском ракет и, как предполагается, нескольких мастерских, где делались эти установки.  И некий израильский генерал умилительно похвалялся «ювелирной» точностью ликвидаций, не задевших гражданское население, хотя пусковые установки враг нарочно ставил в населенных кварталах.

В результате – Израиль с готовностью отозвался на посредническое предложение Египта о новом «затишье». А налетчики хвалились на весь мир победой, хвалились, как загнали в убежища миллион евреев. И после решения о «затишье» выпустили по городам еще несколько «градов» для острастки и закрепления успеха, пообещав еще более грозный следующий «раунд» с помощью более мощных ракет. 

А что, как мне видится, надо было бы сделать?

Во-первых, сформулировать цель. Например, такую: Максимально унизительно показать врагу, насколько военная мощь современной цивилизации несопоставима с его устаревшим, кустарным, примитивным арсеналом. Специалисты смогли бы найти разные способы, как это сделать.

Можно, например, широко объявить, что в ответ на каждый запуск любой ракеты будут разрушены, скажем, три дома. Распространить карту Сектора Газы с перенумерованными домами, и после любого обстрела (включая «касамы», минометные снаряды и т.п.) выбирать случайным образом номера соответствующего количества домов. Для демонстрации полной беспомощности налетчиков + гуманизм (а не наоборот!) за несколько часов сообщать в Газу выбранные номера и неотвратимо разрушать выбранные дома точно в объявленное время тем способом, от которого у них нет защиты – например, бомбой или ракетой с беспилотника. А для увеличения эффекта предупреждать, что могут пострадать и соседние строения, а также всячески подчеркивать непропорциональность ответа – мол, их «касамы» и «грады» либо никуда не попадают, либо их сбивают противоракеты.

Или еще проще – долго ли из Газы шел бы обстрел нашего населения оружием массового поражения, если бы в ответ прекратить или, хотя бы, существенно ограничить наши поставки в Газу электроэнергии и воды? 

С большой уверенностью можно предположить, что после неотвратимо проводимого (после каждого запуска ракеты) разрушения домов (или поражения других болезненных точек их системы), когда зараженные вирусом широкие массы и их прекраснодушные защитники уверуют в нашу твердую решимость (а не, как сейчас, в нашу беспомощность), буря поутихнет. Как, впрочем, скорее всего, поутихнут и налетчики. 

И может быть, все это окажется проще, чем ожидаем. Как в 67-м в Израиле, когда враг неожиданно для себя почувствовал  действительное  сопротивление.

Вспомните, что и не так давно, в первые дни Второй Ливанской так называемое «мировое общественное мнение» явно поддерживало Израиль – наконец-то «эти» получат! Ближневосточные террористы были пока далеко от Парижа, но горящие автомашины в мусульманских пригородах были близки и памятны. Г-жа Райс специально прилетала сказать (беспрецедентно!), что США не накладывают никаких ограничений ни на характер, ни на сроки военных действий. Мир ждал – вот сейчас развяжется узел. И ждал напрасно. Райс уехала ни с чем, а Ливанская война и войной-то стала только после ее окончания. Вплоть до окончания оставаясь «антитеррористическими военными действиями», уже из-за одного этого обреченными на провал. 

Победить террор просто. Надо только ясно поставить эту цель и играть не по чужим правилам (которые сами есть оружие врага в другой войне) а по своим. И в правилах этих установить, что адекватность ответа на каждое нападение врага определяется только одним – помогает ли он достичь поставленной цели. И никаких других ограничений, никакого «когнитивного диссонанса». Понять, например, что снабжать Газу электроэнергией, другими ресурсами, а также водой, которой самим не хватает,  даже не ставя вопрос о ее, Газы, разоружении, как условии такого снабжения, – не благоглупость, а преступление перед собственным народом. 

А вот само объявление новых правил, и их неукоснительное, (автоматическое) применение сможет сломать  (во всяком случае, сильно понизить) надежду на другую войну, как на средство достигать политические цели. А то и вообще эту другую войну загасить. 

Альтернативы-то пригодной – нет.