Ничего гинекологического. И никакой эротики. Просто парадокс перевода. Ученый химик Лев Бейрах, гражданин Израиля, изобрел метод переработки резиновых отходов, включая предварительно раздробленные старые автомобильные шины, позволяющий вернуть резине 80-85 процентов ее изначальных свойств с помощью патентованной добавки и экологически чистой технологии. Я нашла в интернете описание этого изобретения на английском языке и запросила там же перевод на русский. Выдан был, как обычно, подстрочник. Где резина, полученная по методу Бейраха из вторсырья, называлась «девственной»: «virgin rubber».

     Свел меня с этим человеком Яков Иовнович, организатор и руководитель Дома русскоязычных ученых Реховота, прислал mail:  «Выступаю в качестве электронной свахи: хочу вас познакомить с прекрасной работой нашего коллеги Льва Яковлевича Бейраха, у которого интересная судьба. Он приехал в Израиль после 60 и сумел осуществить свои научные проекты. Кстати, по итогам последнего сезона игры «Кто? Где? Что?» у нас в клубе ученых доктор Бейрах признан лучшим знатоком. Искренне советую».

     Прежде, чем позвонить по указанному Яковом телефону, заглядываю в интернет. И сразу встречаюсь с ясным взглядом еврея из давно прошедшего времени. На старинной фотографии – Юда Беркович Песин, дед человека, к которому Иовнович привлекает мое внимание. Личность, в свое время известная далеко за пределами родных мест. А родился Юда в городке Клинцы, что сейчас при границах трех стран: России, Украины и Белоруссии. Век назад была там еще одна граница: черта оседлости. И в Клинцах, основанных русскими староверами, обреталась большая еврейская община, духовным лидером которой был этот почтенный человек – Юда-рабейну, так его называли современники.

     Само собой приходит решение: прежде, чем приступить к «деловой» части повествования – о докторе Льве Бейрахе и его изобретении, следует познакомить читателей с его замечательным предком по материнской линии – ясноглазым раввином Юдой, чью фотографию из семейного архива поместил в интернете и сопроводил своими воспоминаниями сам Лев Яковлевич. У которого, между прочим, те же светлые глаза, что и у деда. «Мой рассказ построен частично на воспоминаниях ребёнка, – а я жил с дедушкой в старой Ленинградской коммунальной квартире от рождения до 10 лет, – но больше на рассказах мамы, старшей сестры и друзей семьи. Что из этих рассказов основано на реальных событиях, а что стало легендой, передаваемой из поколения в поколение, сейчас уже разобрать достаточно сложно», - так начинает свой рассказ о выдающемся еврейском лидере его внук.

      Вот яркий эпизод из жизни этого мудреца и праведника. В 1918 году еврейское население Украины оказалось под угрозой жестоких погромов, которые остались в истории многострадального нашего народа как «петлюровские». (Я, кстати, это знаю не из литературы: в одном из таких погромов, в г. Проскурове, ныне носящим имя антисемита и погромщика Богдана Хмельницкого, погибла почти вся семья моего 13-летнего тогда отца; я ношу имя убиенной в погроме бабушки). Юда-рабейну призвал евреев городка Клинцы и окрестностей, взяв с собой лишь самое необходимое из нехитрого своего скарба, следовать за ним в город Вологду. «Сам дедушка сумел увезти своё главное богатство – библиотеку со священными для евреев книгами. В моей квартире в Ленинграде они заняли два 4-полочных шкафа», - замечает внук. На практике оказалось, что «еврейский телеграф» распространил призыв Юды-рабейну далеко окрест, и в Вологде  спасались даже литовские евреи. В их числе был Яков Бейрах, будущий отец моего героя. Там он познакомился с красавицей и певуньей Миной Песиной, младшей дочерью Юды, там они встали под хупу.  «Их примеру последовали все трое маминых братьев. И когда в 1923 году Юда-рабейну призвал всех евреев, собравшихся в Вологде, в новую дорогу – на этот раз в Петроград – возвращались с ним уже не четверо, а восемь детей», - пишет Л.Бейрах.

      Почему они подались в Вологду? «Что вдруг?», – спросили бы у нас в Одессе. Я снова обратилась к интернету. И выяснила, что те места российской глубинки не входили в черту оседлости, однако евреев оттуда не гнали. Тамошние евреи не вынуждены были становиться лавочниками, шинкарями или мелкими ремесленниками. Они могли, в частности, заниматься и земледелием. Признавались уважаемыми гражданами и никогда не подвергались притеснениям и погромам.

      Надо ли напоминать, что религиозного лидера, тем более – еврейского, при советской власти постигла участь «лишенца». Юда Песин, проживавший в Ленинграде в семье младшей дочери, открыто исполнять функции раввина не мог. Однако никогда не отказывал тем, кто к нему приходил за советом. А приходили, случалось, не только евреи. 

       Судьба Юды-рабейну сложилась трагично. Его жена Малка рано ушла из жизни, и глава семьи остался вдовцом с четырьмя детьми. Старшие, Сара и Песя, к тому времени – до революции и гражданской войны – уже были замужем. Следующая война, отечественная, принесла гибель Саре, ее мужу и младшей дочери: немцы сожгли их заживо вместе с другими евреями штетла. А Песя потеряла единственного сына: парень сгорел в танке во время боя на Курской дуге …

      Однако Юда-рабейну об этих страшных событиях в жизни его потомков узнать не успел: умер в блокадном Ленинграде. Отказался эвакуироваться. Не позволил сжечь ни одну из своих мудрых книг. Не дал пустить на дрова книжные шкафы – предпочел холодную и, само собой, голодную смерть. Остававшаяся в Ленинграде племянница, которой поручено было приглядывать за стариком, пришла к нему в один из холодных дней и увидела (цитирую Л.Бейраха): «мёртвый дедушка сидит в кресле в талесе, на лбу его прикреплён тфилин, руки обмотаны лентой от тфилина, а перед ним лежит раскрытый том Талмуда».

     «… Хотя от дедушки не осталось даже могилы, дух его всегда со мной. И когда  надо принять трудное решение, я думаю: а как бы в этой ситуации поступил Юда-рабейну? Что бы он мне посоветовал?»,- так завершает свои воспоминания Лев Яковлевич.

      А я обращаюсь к началу этого его электронного текста. Доктор Бейрах пишет, что еврейская община Клинцов, исходя из заметных способностей к учебе юного тогда Юды, определила его в «ешиве-бохеры» на свой кошт. И не был бы Лев внуком своего деда, если бы не спроецировал этот эпизод из быта старого еврейского штетла на сегодняшнюю ситуацию в еврейской стране, гражданином которой является: «Когда я слушаю или читаю о десятках тысяч – целой армии – ешиботников в Израиле, нигде не работающих, не служащих в армии и живущих за счёт общества, я думаю: куда подевалась многовековая  мудрость еврейских общин? Ведь они посылали на учёбу в ешивы ровно столько талантливых еврейских парней, сколько могла содержать община. Они понимали, что избыточное число ешиботников ляжет на общину нестерпимым бременем и никогда этого не допускали».     

     Теперь я могу приступить к рассказу о том, с каким завидным успехом реализует свой потенциал ученого внук Юды-рабейну, совершивший алию в пенсионном уже возрасте: в 64 года. Мы беседуем со Львом Бейрахом в его лаборатории в г. Явне. Я давно не была в этом городе, и не ожидала увидеть в знакомом когда-то районе Неве Илан новую, вполне развитую промышленную зону. Ее наличие сделало возможным переезд Бейрахов из Иерусалима, где они вначале поселились, в Явне. Впрочем, инициатором этого решения была Ева, жена Льва Яковлевича с почти 60-летним стажем: в этом городе уже более 20 лет проживают ее сестры.

    Итак, лаборатория Бейраха. Просторное помещение в новом промышленном здании. Две машины: вальцовочная – стандартная, которую купили и модернизировали под свою технологию, и оригинальная, названная аббревиатурой ЛИМ (по первым буквам имен трех авторов). Для этой, собственной конструкции машины, узлы и детали заказывали в разных местах (дабы ноу-хау держать при себе). Она позволила в разы ускорить процесс переработки резинового утиля. И еще здесь штабели бумажных мешков с модификатором, т.е. реагентом, который добавляют в измельченное вторсырье для возвращения резине «девственности». Рецептура модификатора также оригинальная, у автора есть патент.

      Я не выпытывала у своего собеседника цифры экономического эффекта его изобретения. Что он достаточно высок, поверим доктору Бейраху на слово, взяв во внимание хотя бы рост мировых цен на каучук – природное сырье для производства резины: они достигли уже 6 тысяч долларов за тонну. А насчет экологического эффекта – тут и спрашивать нечего, это мы сами можем себе представить. Видели монбланы отслуживших автомобильных покрышек (на Святую землю ежегодно выбрасывается 20 тысяч тонн такого добра, а на свалки мира – 23 миллиона тонн!). Обоняли ядовитый смрад горящих шин,  этого протестного оружия современных бунтарей. И вот, у доктора химии Бейраха есть ноу-хау: он знает, как! Как очистить землю от этих «долгоиграющих» отходов цивилизации, получив на выходе их переработки – процесса экологически безопасного, подчеркнем особо – дефицитную резину, по качеству приближающуюся к «девственной»! 

     Сегодняшняя фирма Льва Бейраха называется «Грингум» - «Зеленая резина», имеется в виду экологически чистая технология производства. До этого у него были другие фирмы, с другими именами («Левгум», «Инноверт»), но с той же идеей в основе: переработка резинового вторсырья с целью получения на выходе максимально возможного количества «девственной» резины. Он прошел с этим своим детищем, которое начал вынашивать еще в Ленинграде, через многие препоны, одолевая непонимание, прямое сопротивление завистников и конкурентов. Встречая на своем пути, как искреннюю помощь, так и неожиданное, коварное  предательство. Не побоялся обратиться в суд, защищая свои права и доброе имя изобретателя и бизнесмена. И ничего бы у него не получилось, не обладай он, помимо высокого интеллекта, крепких научных знаний, кое-какого опыта маркетинга, наработанного в перестроечной России, еще и стойким бойцовским характером. В деда Юду, наверное.

    Сам о себе Лев Яковлевич говорит: «Мой главный недостаток –чрезмерное честолюбие. Не могу и не желаю быть на вторых ролях! В любом деле, за какое берусь». Ну, я не уверена, что это качество – честолюбие – такой уж серьезный недостаток. По крайней мере, не в данном случае. Лев Бейрах был отличником в Ленинградском химико-технологическом институте, его портрет висел на доске почета. Любил выступать на собраниях и митингах. Лекции читал: сначала о любви и дружбе, с цитированием Омара Хайяма, Щипачева и пр., затем – на экономические темы, еще позднее – о международном положении. Все это Бейрах рассказывает о себе не без иронии.

    За спиной у моего нового знакомого солидный послужной список: преподавал в Ленинградском и Куйбышевском технологических институтах. Был главным технологом крупного завода, а затем и главка, в состав которого входило 8 заводов. Это все относилось к оборонному ведомству, что предполагало т.н. «допуск», то есть, человек становился глухо «невыездным». Однако доктор Бейрах успел вовремя уйти из «оборонки» в частную кампанию, избавившись от «допуска» и избежав инфляции.    

В Израиль они с Евой репатриировались в 1995-м. Дочь с внуками и родня Евы уже обретались здесь. Перед тем, как решиться на окончательную перемену ПМЖ, Лев Яковлевич дважды побывал в Стране в командировке, выяснял перспективы реализации своего проекта. Ему повезло на новые знакомства. Встреча в 1992 году с известным ученым, доктором физико-математических наук, крупным общественным деятелем, председателем израильского Форума ученых и специалистов Леонидом Диневичем обернулась дружбой на всю оставшуюся жизнь. Диневич свел Бейраха с благословенной памяти Юрой Штерном, который привлек его в Ассоциацию новых предпринимателей – в качестве, пока, зарубежного члена. А став гражданином Израиля, Бейрах поработал в оргкомитете Семинаров ученых-репатриантов под руководством Штерна 8 лет. Сотрудничество, общение с таким умным и благородным человеком – самой, я считаю, яркой личностью нашей алии, каким был Юра Штерн, дорогого стоит.

     Интересно было узнать, что Лев Бейрах вместе с депутатом  кнессета Михаилом Нудельманом подготовил проект закона о стимулировании переработки изношенных шин. Этот закон был принят, и в 2007 году вступил в силу, так что теперь сброс старых шин на свалку наказывается штрафом – 2000 шекелей за тонну. Стало быть, любая переработка этого утиля становится экономически выгодной!             

У Льва Яковлевича есть твердая жизненная установка: обеспечивать своей семье приличное существование. Сразу по приезде, пока решался вопрос с Технологической теплицей «Мофет бе Егуда», что в Кирьят Арба, и со средствами для реализации его проекта, доктор химии Бейрах не сидел без дела. Он «метапелил» стариков, будучи немногим моложе своих подопечных, служил страховым агентом, организовал детскую шахматную школу в Иерусалиме и Маале Адумим, где давал уроки древней игры на трех языках: русском, английском и иврите. Его подработки позволяли содержать семью на привычном для нее достойном уровне. Тут уместно заметить, что мой новый знакомый лет 40 уже увлекается японской игрой «го», которую считает интереснее шахмат. Собирал в свое время журналы с задачами по этой игре, даже нужные иероглифы выучил. Участвуя в региональных чемпионатах по «го», Лев Яковлевич не раз выходил победителем, достиг 2-го дана.

     В Израиле бывший советский «невыездной» успешно наверстывает ту свою вынужденную ущербность: много ездит по свету. И это не туристические поездки, а деловые командировки. Он делает доклады на международных конференциях – на английском языке, которым владеет свободно, внедряет в жизнь свои разработки. Трижды Бейрах участвовал в международных конференциях по переработке резинового сырья в Брюсселе. Неоднократно бывал в «родственных»  лабораториях и фирмах Голландии. Дважды выезжал в Индию, где на двух предприятиях успешно внедряли в производство резиновых смесей технологию и модификатор, предложенные его предыдущей фирмой «Левгум». Был в Америке, Польше, Франции. Жена, как правило, его сопровождает. Кстати, Ева тоже химик, они учились вместе, «но тогда друг друга не замечали», - усмехается супруг.

    Разумеется, бывая в зарубежной стране, Бейрахи стараются посмотреть там самое-самое. По своей, индивидуальной программе, которая не всегда совпадает с традиционной туристической. «В Индии помимо коммерческого успеха я получил массу впечатлений от удивительной этой древней страны. Даже книгу написал, вернувшись: "Путешествие за три моря – 2, или Что еврею делать в Индии".

    Сейчас на повестке дня фирмы «Грингум» командировка в Испанию. Там, между Севильей и Кадисом, построен новый завод для переработки резинового вторсырья. Оборудование, заказанное в Китае, уже на месте, идет его монтаж. В марте Лев Бейрах с коллегами рассчитывают заняться на этом заводе внедрением своего приоритетного метода, рассчитанного на специальные вальцы Грингум и усовершенствованный модификатор.

    Увлеченно рассказывая о своих поездках по миру, мой собеседник вдруг замолкает и, после паузы, грустно произносит: «Как жаль, что эта возможность так поздно ко мне пришла…». Ах, как я его понимаю! 

    Говорят, талантливый человек талантлив во всем. Ученый химик Лев Бейрах не исключение. У него хорошее перо, любой редактор был бы такому сотруднику рад. В доме, который арендует семья, пианино стоит не для мебели – Ева играет, поют оба. Успехом у друзей и коллег по Дому ученых пользуется дуэт Бейрахов, исполняющих песни на идиш. «Странное дело, рассказывает Лев, я сам не знал, что в памяти сохранились старые еврейские песни, которые слышал от мамы в детстве. И вдруг они проявились, я будто мамин голос услышал…» Есть в идиш-репертуаре Евы и Льва песни известные, которые можно услышать по радио, например, о ребэ Авимэлехе. Есть редкие, как «Мейделе, мейделе, ди бист мир гефелн…». Лев Яковлевич шутит: если вдруг обанкротится его ферма, они с Евой пойдут на эстраду.

    Время в «золотом» возрасте ускоряет свой бег. В давно прошедшем остались

выборы в кнессет 1996 года, когда новый оле Бейрах выступал в день на двух-трех собраниях и митингах и «глаголом жег». А потом еще мчался в студию TV, где его дочь Маша снималась в очередной серии интеллектуальной игры «Чеширский кот», будучи мозговым центром своей команды… Чего там, – Льву было тогда всего-то 65 лет!

    С тех пор он несколько сбавил обороты. Однако с учетом того, что еврей запрограммирован Создателем, минимум, на 120 лет, запланировал кое-что на остающиеся 38. В частности, намерен запустить свою технологию еще в нескольких странах; завершить книгу по специальности, над которой сейчас работает; выступить в дуэте с Евой в новой концертной программе. И сыграть новые роли в «семейных» спектаклях, которые ставят по собственным сценариям три сестры: Ева, Генриетта и Сильвия под патронажем завзятого театрала Якова Иовновича.