Характеризуя состояние науки в России, президент Российской академии наук Юрий Осипов сказал, что наука в России, хоть и со скрипом, но развивается. По его мнению: «главная "болячка" российской науки – это её техническое обеспечение, без которого в современной фундаментальной науке серьёзных открытий ждать не приходится. Вторая проблема – скорость и полнота реализации научных открытий, разработок и технологий в промышленности, которую по-прежнему необходимо подталкивать к освоению новых производств».

     Академия наук, говорит Юрий Осипов, и сейчас опирается во многом на те достижения, которые были созданы задолго до распада Советского Союза, это же очевидно. Например, нанотехнологиями в академии наук занимаются уже более сорока лет. Просто сейчас оказалось, что на этом пути можно добиться многого в решении практических вопросов – но самой-то наукой в нанообласти, нанотехнологиями занимались в России, и не только в Академии наук, давным-давно! Да и вообще фундаментальные исследования позволяют сейчас ориентироваться в современных сложных проблемах, в решении практических вопросов. Это только кажется, что люди занимаются чисто теоретическими, абстрактными вещами. Но на деле они создают знания, которые, может быть, не сразу, но обязательно найдут большое применение. Поэтому любыми путями Россия должна сохранять тот пласт науки, который она смогла создать за несколько столетий.

    Грустно это как-то прозвучало, вероятно, ждать в ближайшее время научных открытий не приходится, и именно поэтому многие остро мыслящие российские ученые уезжают в научные центры других стран, и не только в Европу, США, Японию и Израиль, но и в развивающиеся страны, такие как Бразилия, Мексика и даже ЮАР.

    Петр Ильинский считает, что: «во-первых, не нужно предлагать какой-то одной панацеи – это путь ложный. Панацеи как не было, так и нет. И не будет. Во-вторых, ни в коем случае нельзя сводить разговор к созданию одного центра, одного нового университета, одной всеобъемлющей и чрезвычайной программы – такой путь еще менее перспективен. Не то чтобы такой центр или университет в принципе нельзя было создать, просто даже при самом лучшем исходе такого начинания в результате опять, по старой русской традиции, получится что-то замечательное, уникальное, единственное в своем роде. Науке же уже давно потребны изменения системные и постоянные, независящие от кампанейщины и политиканства.

     Самое главное – науку российскую нужно не реформировать, а интегрировать. В мировую, естественно. Попытка обязательно открыть что-то свое, на весь цивилизованный мир непохожее, столь же плоха, как желание досконально скопировать какую-то иноземную модель, пусть весьма эффективную. Особенно при нынешнем очень немаленьком зазоре между российской и западной наукой – и по общему уровню работ, и по  эффективности их отдачи для общества, и по размерам финансирования. Но есть и хорошая новость, очевидная для любого знатока научной истории – отставание российское вовсе не обречено быть вечным»,- говорит он.

    Наука необыкновенно демократична, наука не может жить без ниспровержения авторитетов, без появления «молодых волков», приходящих на смену закосневшим волкам матерым. Даже в весьма высокотехнологичных дисциплинах руководитель небольшой группы, затерянной в университете Южной Дакоты или центральной Финляндии, может в течение нескольких месяцев (тем более, двух-трех лет) сделать замечательную научную работу, которая тут же выдвинет его (её) в первые ряды кандидатов на самые престижные кафедры или награды. А не этого ли нужно современной российской науке: чтобы сегодняшние 20-летние студенты знали, что у них в 30-35 лет будет такой шанс – выполнить работу на высшем мировом уровне и пожать с нее соответствующие плоды? Поэтому задаваться надо не вопросом о том, не распустить ли Академию Наук, не превратить ли ее в министерство науки, не ввести ли грантовую систему, не запретить ли, не спонсировать ли, не поощрять ли? Вопрос проще, но значительнее – как сделать научные специальности в России социально и экономически состоятельными?

      Далее Петр Ильинский, в частности, предлагает, исключить из уравнения, регулирующего отношения между завлабом и собственником Института, Академию Наук – промежуточную инстанцию, давно пережившую те времена, когда от нее бывала польза. Институт должен или стать независимой организацией – как любая другая кампания – с наблюдательным советом, советом директоров, и платить государству за электроэнергию и проч. по рыночным ценам, или остаться в собственности государства, и поэтому одновременно получать от него льготы, но и зависеть в смысле условий финансирования, назначения директора и т.д.

    В заключении Петр Ильинский замечает, что «Российскую науку надо попросту открыть – не ограничивать ни таможней, ни взяточничеством, ни возможностью сотрудничества с любыми партнерами, внутри страны или за ее пределами, в том числе коммерческого (тогда и появятся российские производители любых реактивов, любой сверхсложной аппаратуры). Финансировать, конечно, науку нужно тоже, и постоянно. 30-летние российские таланты должны получать зарплаты, сравнимые с западными, или хотя бы иметь эту возможность в теории. Иначе Россия продолжит питать Запад, почти ничего не получая взамен.

     Напоследок нельзя удержаться от краткого комментария о судьбе Российской Академии наук. Лучше бы ее, конечно, распустить. Позорное, знаете ли, заведение, особенно в нынешнем формате. Над ним в мире уже даже не смеются – потому что забыли о существовании оного института (здесь – с маленькой буквы). Захочет – организуется снова, будет, как и положено, добровольной общественной организацией закрытого типа. Но еще лучше не трогать ее, как в том анекдоте, чтобы не нарушать ароматы природы, а просто забрать всю собственность и отменить денежное довольствие для будущих ее членов, сохранив нынешним (чтобы не бухтели о том, что их враги убивают). И вы будете удивлены, увидев лет через 15, насколько улучшится ее состав».

    И ведь такой опыт на территории постсоветского пространства есть – это опыт коренной реорганизации Академии наук Казахстана, где осознали, что руководящая академическая надстройка мешает процессу национальной науки, и перенесли в основном научные исследования в университеты, в том числе в университеты с преподаванием на иностранных языках и привлечением профессоров из-за рубежа. Это необходимо понять и принять, ибо судьба страны стала всецело зависеть от технологического прогресса, новейшую историю цивилизации принято условно делить на эпохи, отметившиеся взрывным ростом какой-либо технологии или научной отрасли.

    Игорь Харичев в своей статье «Успех дебилизации», опубликованной в февральском номере журнала «Знание – сила» пишет: «Можно говорить о крахе российской системы образования. А можно — об успехе процесса дебилизации страны. Разумеется, малообразованным, темным населением проще манипулировать. Чем меньше самостоятельных, творческих людей — того самого креативного класса, который хочет реальных изменений — тем проще власть предержащим управлять страной. Это азбучная истина. Вот только люди, которые мало что знают, ничем не интересуются, не умеют анализировать, понимать содержание текстов длиннее, чем полстранички, находить решение разных проблем, не могут не только стать опорой модернизации, но и помочь сохранить быстро устаревающие достижения, доставшиеся в наследство от СССР.

     Трудно поверить, что Путин хочет остаться в истории разрушителем российской экономики. Но уже сейчас ясно, что нам катастрофически не хватает квалифицированных инженеров, технологов, рабочих. Страна теряет остатки престижа: падают ракеты, плохо летают самолеты, тонут суда, большие проблемы с военной техникой, не говоря уже про бытовую, которую Россия практически полностью импортирует. Очень скоро мы наткнемся на нехватку ученых. Те неучи, которых в массе своей выпускает школа, ни на что не годятся. Никакой университет не подготовит из них высококлассных инженеров, пытливых исследователей. Интерес к подобному роду деятельности, как и базовые знания, получают в школе. Даже толковых юристов и менеджеров из них не получится. Потому что хорошие юристы и менеджеры не могут быть безграмотными».И делает вывод, что дальнейшую деградацию России уже не остановить. 

*     *     * 

   Известный футуролог и изобретатель Раймонд Курцвейл (Raymond Kurzweil) считает, что в ближайшие десятилетия человечество вновь ожидает очередная технологическая революция – на сей раз колоссальный сдвиг в жизни цивилизации будет обусловлен развитием нанотехнологий. «Нано-технологический век» (the Nanotech Age), по мнению Раймонда, должен наступить в период между 2025 и 2050 годом, ознаменовав своим приходом окончание современного, продолжающегося сейчас «Информационного века», который в свою очередь берет свое начало в конце 80-х годов прошлого столетия.

Грядущая Нано-Революция окажет на быт и деятельность людей столь же гигантское влияние, какое оказало на человечество в свое время так называемая «индустриальная революция» - с той лишь разницей, что будущий переход на качественно новый уровень произойдет, как отмечает автор прогноза, за несколько лет, тогда как для масштабного внедрения  индустриальных технологий понадобились десятилетия.

Важнейшим направлением в будущей нано-технологичной индустрии станет «молекулярное производство».  Мир постепенно приближается к открытию возможностей конструировать молекулы из отдельных атомов механико-химическим способом. Из полученных «искусственных» молекул впоследствии можно будет создавать практически любое вещество или продукцию. «Наниты» - крохотные универсальные строительные блоки-роботы – вероятно, станут основой всего, что будет окружать человека через несколько десятилетий: от пищи и химических препаратов (включая противогололедные реагенты) до баз на других планетах. 

Аналитики Wall Street Journal рассмотрели, как пример, ситуацию в области перспективных аккумуляторов, которые обеспечат, чтобы сотовые телефоны смогут «жить» месяцами без зарядки, электромобили проезжать больше 800 км на одной подзарядке аккумуляторной батареи, а дома хранить достаточно энергии, получаемой от солнечных батарей или других альтернативных источников для того, чтобы отказаться от традиционной электроэнергетики.

     Ими были выделены пять сильных перспективных проектов, близких к коммерческой реализации:

- батареи, в которых вместо графитовых анодов используются кремниевые нанопровода диаметром 100 нм и длиной в несколько микрон.

Только недавно ученые из Южно-Калифорнийского университета доказали, что для воплощения данного проекта в коммерческий продукт не нужно пять или десять лет. Ученым удалось увеличить емкость батарей втрое и сократить время зарядки до 10 минут.

- батареи, в которых используются покрытые серой пористые углеродные нанопровода с электролитическими добавками.

    Ученые из Стэнфордского университета разработали новый тип анодов с кремниевых нанопроводов. Изначально ученые столкнулись с быстрым выходом батарей из строя по причине разрушения материала в результате расширения и сжатия во время перезарядки, но они нашли выход из ситуации путем покрытия пористых углеродных нанопроводов серой и улучшения другой составной Li-ion аккумуляторов (катода) электролитическими добавками. В результате емкость батарей удалось увеличить в четыре-пять раз.

- литий-воздушные батареи.

     Компания IBM в сотрудничестве с исследователями, государственными лабораториями и лидерами в отрасли работают над проектом Project 500. Компания IBM называет данные батареи литий-воздушными. Их работу можно описать следующим образом: вместо оксидов металла в позитивном электроде используется углерод, вступающий в реакцию с воздухом для создания электрического тока. Использование углерода делает батареи данного типа заметно легче по сравнению с графитовыми аналогами. По словам IBM, данные батареи позволят поставить электромобили в один ряд с бензиновыми авто, хотя на автомобильной индустрии их применение не закончится. По словам IBM, первый стабильный и полностью рабочий прототип батареи данного типа появится уже в этом году.

- батареи, в которых применены аноды из олова.

     Ученые из Вашингтонского университета разработали технологию, которая поможет утроить емкость Li-ion аккумуляторов, сократить время зарядки и продлить срок службы. Данная технология, которая была запатентована учеными под руководством профессора Гранта Нортона (Grant Norton), описана следующим образом: графитовые (карбоновые) электроды были заменены анодами из олова. Коммерческие Li-ion аккумуляторы, в которых применены аноды олова, с виду не отличаются от графитовых аналогов и не требуют дополнительных затрат на внесение изменений в конструкции устройств.

- батареи, в которых применены кристаллы магнетита из зубов моллюсков.

    Как я приводил в своих обзорах ранее, Дэвид  Кизайлус (David Kisailus) из Калифорнийского университета в Риверсайде установил, что идеальным материалом для создания дешевых наноматериалов, которые смогут в разы повысить эффективность солнечных элементов и литий-ионных батарей, является самый твердый биоминерал на Земле – магнетит. Примечательно то, что он содержится в зубах панцирного моллюска. Разработки Дэвида Кизайлуса смогут обеспечить производство более дешевых солнечных и литий-ионных батарей, на подзарядку которых будет уходить намного меньше времени.

     Интересно, что он выяснил, что моллюски из группы хитонов пользуются нанотехнологиями при создании новых зубов. И для этого им вовсе не нужны какие-то особые условия, а также много энергии. Ученый исследовал строение зубов у моллюска Cryptochiton stelleri, который является обычным жителем тихоокеанского побережья США. Он выяснил, что зубы радулы этого существа имеют покрытие из магнетита (FeO·Fe₂O₃), который, как мы знаем, является одним из самых твердых биоминералов. Исследователь проследил, каким образом образуется это покрытие.Процесс формирования нового зуба происходит в три этапа:

-сначала гидратированный оксид железа осаждается на волокноподобных хитиновых органических «заготовках»,

-потом из оксида образуется магнетит, а это, в свою очередь,

-приводит к изменению формы зуба, и он из весьма аморфного образования становится конусом с острой верхушкой.

    Самым интересным является то, что при образовании магнетита хитиновая основа изменяет свои свойства — рыхлый и пористый материал, связываясь с частичками покрытия, меняет свою структуру.

Но это еще не все — сам магнетит в процессе затвердевания зуба тоже упорядочивается. 

    Ученые из университета штата Мериленд создали нанобумагу толщиной всего 10 нм. Этот материал может послужить хорошей основой для дешевой полупроводниковой электроники. Еще в 2008 году португальские ученые продемонстрировали миру пилотные экземпляры полевых транзисторов на основе бумаги. В новом методе обычный лист бумаги работает как диэлектрический слой в оксидном полевом транзисторе. Исследовательская группа университета Иллинойса (США) научилась превращать волокна целлюлозы в гальванические элементы.

     Сложностью применения бумаги являются неровности ее поверхности - для нормальной работы транзисторов разница между бугорками и впадинами не должна превышать нескольких сотен нанометров. Ученым из Мериленда удалось решить эту проблему, обработав целлюлозную массу окисляющими ферментами и очень плотно спрессовав ее механически. В результате получились бумажные пленки толщиной всего 10 нм, которые при этом почти прозрачны. Также такая нанобумага достаточно гибкая, что позволяет напечатать на ней многослойные электронные схемы. В данном случае первым стал базовый слой углеродных нанотрубок. Затем был нанесен слой диэлектрика, а на него - слой полупроводника. Последним стал второй слой нанотрубок. При тестировании транзистор показал прекрасную работу, причем сохранял 10% активности при небольшом изгибании. 

     Профессор Кристофер Хатчинсон из Университета Монаша (Австралия) считает, что вместо того чтобы создавать материал и надеяться, что его структура и свойства не эволюционируют слишком сильно в течение срока эксплуатации, необходимо признать эволюционные изменения неизбежными и не бороться с ними, не избегать их, а с самого начала разрабатывать будущий материал так, чтобы эволюция протекала в направлении улучшения его свойств.
    Создавая подобные материалы уже сегодня, г-н Хатчинсон манипулирует атомами в стали и других сплавах, чтобы сделать их не только устойчивыми к стрессу, который вызывает постепенную деградацию обычных материалов, но и эволюционирующими под его действием в сторону повышения эксплуатационных характеристик. Манипуляции с отдельными атомами проводятся с помощью электронного микроскопа, а наблюдение за происходящими в момент прикладывания нагрузок микроструктурными изменениями осуществляются с привлечением аналитических приборов, установленных в синхротронных центрах в Австралии и Франции.
На практике применение таких материалов, к примеру, для производства крыла самолёта, приведёт вместо ожидаемой усталости металла от постоянных вибраций к его упрочнению и, следовательно, гораздо более долгому сроку безопасной эксплуатации.
    Другим интересным и не менее важным аспектом научной деятельности группы г-на Хатчинсона является разработка функциональных сплавов, способных, например, эффективно отталкивать воду без специальной дорогостоящей обработки. Это позволило бы избежать многочисленных проблем, которые связаны с возможным обледенением крыла, характерным для холодных стран (на деле пример не самый разумный, ведь самолётное крыло покрашено, а сделать краску ещё более водоотталкивающей куда проще, чем пытаться придать подобное свойство и без того перегруженному ответственностью конструкционному материалу). 

     Небольшая трещина внутри металлического колеса привела к самой крупной железнодорожной катастрофе в современной Германии — крушению скоростного экспресса в 1998 году у Эшеде. Причина проста и печальна: при внешнем осмотре невозможно обнаружить внутреннее повреждение в металле. Вот почему учёные озадачились проблемой создания таких материалов, которые могли бы сами «подать знак» при возникновении «усталости».
    Результатом кропотливого труда сотрудников Университета Христиана Альбрехта (Германия) и их коллег стало создание новых синтетических материалов, способных рапортовать излучением света о слишком сильном механическом стрессе.
    Новым и интересным открытием немецких исследователей стала обнаруженная ими зависимость характеристики люминесценции таких нанокристаллов от величины механической нагрузки. Немного поразмыслив над практической ценностью своего наблюдения, учёные пришли к выводу, что это свойство может пригодиться для заблаговременного обнаружения повреждений, происходящих в структуре композиционных материалов из-за механических перегрузок.
     Для начала исследователи добавили тетраподы оксида цинка к силикону (полидиметилсилоксану) и изучили свойства нового продукта. Оказалось, что получившийся композит стал, с одной стороны, прочнее исходного силикона, а с другой — люминесцировал различными цветами при облучении УФ-светом, в зависимости от величины прикладываемой к материалу силы растяжения. 

Композиционные полимерные материалы используются в самых разных областях, от внутричелюстных зубных имплантатов до космических кораблей. Они состоят из двух и более компонентов с различными свойствами. При желании можно создать материал, который будет лёгким, механически прочным и всё равно недорогим. По мнению немецких учёных, нанокристаллы оксида цинка улучшат многие специфические композиты, особенно конструкционные, где повышенная прочность и стабильность жизненно важны. 

    Структура цеолитов гарантирует им каталитическую активность, что и вызывает интерес у химической промышленности. К сожалению, создание синтетических цеолитов, удовлетворяющих требованиям заказчика, совсем не простое дело. На этом фоне голландским учёным удалось открыть быстрый способ получения новых цеолитов.Цеолиты хорошо известны благодаря их повсеместному использованию в качестве водоумягчительных добавок в детергентах, а также промышленному применению в качестве катализаторов.

    Учёные из Леувенского католического университета (Нидерланды) и их коллеги из Гентского и Антверпенского университетов (оба — Бельгия), экспериментально показали возможность отрезания цеолитных строительных блоков с последующей их перестройкой с образованием новой структуры; если структуру цеолита проще всего представить как набор «сросшихся» блоков, то эти ученые научились разделять такие блоки. 

    Специалисты IBM Research и сингапурского Института биоинженерии и нанотехнологий (Institute of Bioengineering and Nanotechnology, IBM) объявили о том, что их совместные усилия привели к созданию антимикробиологического материала, гидрогеля, способного проникнуть сквозь любую биологическую мембрану и при контакте уничтожить микроорганизмы, стойкие к антибиотикам и другим видам сильнодействующих лекарственных препаратов. Интересен тот факт, что разработка данного материала стала побочным эффектом от разработки новых технологий производства полупроводников, выполняемой специалистами компании IBM Research.

В основе антимикробиологического гидрогеля лежит материал, который ученые с легкой руки назвали полимером-нинзя. Этот полимер представляет собой "раствор легких наноструктур, способных быстро перемещаться к инфицированным клеткам живого организма и быстро разрушить их вредное внутреннее содержимое. После этого наноструктуры разлагаются и исчезают, не вызывая разрушительных побочных эффектов и не скапливаясь во внутренних органах организма пациента".

Когда гидрогель наносится на зараженную поверхность, положительный заряд наноструктур заставляет их сблизиться с клетками вредных микроорганизмов, на поверхности мембран которых скапливается отрицательный электрический заряд. Используя активные биологические компоненты, частицы гидрогеля разрывают клеточные мембраны микроорганизмов, нарушая их целостность и препятствуя их дальнейшей жизнедеятельности. На приведенном в начале изображении можно увидеть колонию микроорганизмов methicillin-resistant Staphylococcus aureus (MRSA) до и после воздействия антимикробиологического гидрогеля на основе полимера-нинзя. Из этой картины явно следует то, что такой материал является весьма действенным оружием против бактерий и микроорганизмов, выработавших иммунитет к лекарственным препаратам.

Биоактивные частицы гидрогеля совершенно не вредят клеткам здоровой кожи и других тканей. Специалисты IBM Research считают, что таким материалом беспрепятственно можно покрывать поверхности внутри помещений медицинских учреждений, медицинские приборы и инструменты, поверхности имплантатов, стены и перегородки офисных и производственных помещений. Гидрогели с немного измененным составом могут использоваться в качестве протирочных материалов, составов для инъекций и входит в состав средств личной гигиены в качестве дезинфицирующего средства. 

  Как продемонстрировали исследователи из Венского технологического университета, недавно открытый класс материалов может быть использован для создания нового типа солнечных батарей.

   Новый материал, представляющий собой гетеро-структуру из нескольких одноатомных слоев оксидов материалов и обладающий за счет этого совершенно новыми свойствами, в последние годы особенно тщательно изучается в научной среде. Одно из этих свойств гетеро-структур привлекло внимание венских ученых, которые считают, что благодаря ему появится возможность производить более эффективные солнечные элементы.

     Оксиды, использованные учеными для создания материала, являются фактически изоляторами. Но при объединении двух соответствующих типов изоляторов наблюдается удивительный и очень важный эффект: поверхности материала становятся металлическими и проводят электрический ток. Это позволяет извлекать электроны и создавать электрический ток без применения дополнительных электрических проводов, как это делается, к примеру, в кремниевых солнечных элементах – эти провода блокируют часть попадающего на элемент солнечного света.

    В настоящее время венские ученые ищут наиболее эффективные комбинации материалов, которые максимально поглощали бы видимую часть спектра. В исследовании также принимают участие ученые из Национальной лаборатории Оакриджа, США, и Вюрцбургского университета, Германия. В ближайшем будущем в Вюрцбурге планируется построить опытный образец солнечного элемента на основе «слоистого» материала и начать его тестирование.  

Исследователи из Южной Кореи внедрили электропроводный полимер в тонкое термоэлектрическое устройство, которое может генерировать электроэнергию за счет различия температур кончиков ваших пальцев и окружающей среды.

   Исследователи из группы Ёнкьюн Кима (Eunkyoung Kim) оптимизировали процесс полимеризации и электрохимические оксилительно-восстановительные процессы, позволяющие получить электропроводные полимеры материалы с хорошей электропроводностью и хорошими термоэлектрическими свойствами на основе поли(3,4-этилендиокситиофена) (PEDOT). Коэффициент мощности некоторых таких материалов составляет 1260 мкВт м^-1 К^-2.    Этот коэффициент мощности в четыре раза выше параметра, о котором ранее сообщал Хавьер Криспин (Xavier Crispin) [2], также изучавших органические термоэлектрические материалы. Криспин восхищен результатами Кима, отмечая, что результаты южнокорейского исследователя говорят о том, что электропроводные полимеры становятся такими же эффективными термоэлектрическими материалами, как рекордсмены – сплавы теллуридов висмута и сурьмы.

    Ким с коллегами продемонстрировали еще одну уникальную особенность органических термоэлектрических материалов, в выгодную сторону отличающую их от неорганики – материалы на основе поли(3,4-этилендиокситиофена) обладают механической гибкостью, что позволяет в перспективе создать гибкий термоэлектрический генератор, который может быть интегрирован в текстиль и одежду. 

 Широко используемые наночастицы через сточные воды могут попасть в еду, а затем в наши организмы. Последствие этого процесса пока непредсказуемы. Неприятное открытие было сделано в ходе нового исследования, проведенного на двух синхротронах мирового класса: SLAC National Accelerator Laboratory в Калифорнии и Европейского фонда синхротронного излучения ESRF в Гренобле, Франция.

    Теперь ученые точно знают, что два из наиболее широко используемых типов наночастиц накапливаются в соевых бобах, которые, например, в США занимают второе место в качестве ключевой продовольственной культуры после кукурузы.

   Результаты экспериментов свидетельствуют, что наночастицы оксида цинка и диоксида церия могут легко попасть на реальные поля, пройти по пищевой цепи и, возможно, вызывать негативные последствия для здоровья человека.Оксид цинка и диоксид церия широко используются в косметике, в частности в лосьонах и солнцезащитных кремах. Ученые опасаются, что через канализацию, осадки и ветер наночастицы могут попасть на фермерские поля, а затем и в пищу. При этом эксперименты показывают, что наночастицы не биотрансформируются в соевых бобах, а, значит, попадают в следующие поколения сои, постепенно увеличивая свою концентрацию.

     Эти исследования еще более остро ставят проблемы как проведения санитарно-гигиенических исследований, так и разработки экологически безопасных нанотехнологий.

Тематика экологически безопасных (Environment Friendly) промышленных нанотехнологий является основной тематикой исследований Международного нанотехнологического исследовательского центра «Polymate» (Израиль), создавшего более 10 таких нанотехнологий, защищенных патентами США (6.120.904; 6.294.265; 6.960.619; 7.232.877; 7.820.779; 7.989.541; 7.989.553; 8.209.902; 8.268.391), Израиля (190.262) и России (2.408.552). В настоящее время INRC «Polymate» ведет совместные исследования с учеными университетов Казахстана, России, Бельгии и Польши в этой области, что важно для воспитания современных молодых ученых в области нанотехнологий. Результаты этих исследований легли в основу книги «Advanced Polymer Concretes and Compounds»  (авторы O. Figovsky, D. Beylin), выходящей в этом году в издательстве СRC Press (Taylor & Francis Group).