Похоже на то, что миф о «поражении» в войне Йом Кипур понемногу теряет свою власть над сознанием израильтян.

В этом году Йом Кипур не завершился через 25 часов, как это обычно бывает. Он продолжался вплоть до праздника Симхат Тора с непрерывающимся потоком статей, посвящённых сорокалетию войны Йом Кипур.  

Хотя возвращение к событиям октября 1973 года и является ежегодным ритуалом, меня до сих пор поражает, что в этом потоке материалов некоторые люди, дававшие интервью, в этакой небрежной манере говорили о поражении Израиля – которого не было - как о самоочевидном факте. Возьмите, например, Яакова Хасдая, офицера Армии обороны Израиля, адвоката, историка и исследователя, готовившего материалы для комиссии Аграната, которая расследовала ход войны.

Он сказал в своём интервью газете «Исраэль hайом» («Израиль сегодня»), что «…неудача в войне Йом Кипур подействовала на израильскую публику как взрывная волна. Она привела многих, в основном из среды левых, к выводу, что мы были не правы».

Или д-р Гид'он Авиталь-Эпштейн, который недавно опубликовав книгу о реакции людей искусства на войну, сказал: «Почему эти три концепции – психическая травма, пленные и пропавшие без вести – так неизбежно ассоциируются с Йом Кипур? Я думаю, что это имеет отношение к тому, как люди восприняли результаты войны, и тот факт, что мы не победили». 

Когда молодое поколение в течение 40 лет слышит от своих старших соотечественников именно это, неудивительно, что в недавнем опросе на вопрос, кто победил в войне, только 64% взрослых израильтян-евреев дали правильный ответ – Израиль. На самом деле то, что это число оказалось таким высоким, можно считать признаком прогресса.  

Хасдай, Авиталь-Эпштейн и другие израильтяне их поколения, несомненно, знают правду: война закончилась однозначной победой Израиля, поскольку Армия обороны Израиля непосредственно угрожала Каиру и Дамаску, а египетская 3-я армия была спасена от полного разгрома только благодаря тому, что Вашингтон настоял на прекращении огня.

 Но если кому-то эти детали неизвестны, то для него есть непреложный факт, что Израиль до сих пор существует – чего не произошло бы, если бы он в действительности проиграл войну. Уничтожение Израиля было публично заявленной Сирией и Египтом целью войны, и хотя историки сейчас считают, что ни одна из этих стран не надеялась на это всерьёз, нет никаких сомнений в том, что обе они с радостью воспользовались бы такой возможностью, если бы Армия обороны Израиля не сумела так быстро оправиться после первых неудач.

Но, тем не менее, нарратив о поражении, которого не было, продолжает существовать.  

Как я писала ранее, одним из пагубных последствий этого было усиление парадигмы «земля в обмен на мир». Для людей, которые считают, что Израиль «проиграл» войну 1973 года, этот «факт» предоставляет весьма эмоционально убедительное основание для тезиса, в соответствии с которым Израиль, чтобы достичь мира, должен примириться с арабским диктатом и отступить к линиям 1967 года.

Если война закончилась поражением одной из сторон, у неё нет другого выбора, кроме как принять все условия победителя. Но в отсутствие этой эмоционально подкреплённой логики отступление к границам, которые ставят под угрозу долгосрочное выживание страны, было бы безумием.  

В конце концов, именно территориальный буфер, образовавшийся в 1967 году, позволил Израилю выжить в 1973 году: если бы война началась от линий 1967 года, Израиль был бы уничтожен. Но, обладая территорией, Израиль получил возможность мобилизоваться, и вражеские армии были остановлены на Синайском полуострове и Голанских высотах, не достигнув собственно Израиля в границах до 1967 года.  

В противоположность общепринятому мнению, наличие территории становится даже более критическим в век обладающего высокими траекториями полёта ракетного оружия. Израильская регулярная армия по своим размерам меньше, чем армии его соседей, и оборонная доктрина Израиля базируется на мобилизации резервистов. Однако мобилизация может быть серьёзно затруднена в результате ракетного обстрела, и резерву понадобится больше времени для того, чтобы достичь линии фронта.

Для обеспечения дополнительного времени армия нуждается в территориальном буфере – либо территории, куда можно будет отступить, либо гористой местности типа Голанских высот и горного хребта на Западном Берегу, где меньшая по численности армия может успешнее противостоять более крупным силам противника. 

Даже резолюция 242 Совета Безопасности ООН, основа всех последующих мирных переговоров, признает жизненную необходимость территории для надёжной обороны.

Как объяснил впоследствии посол США Артур Голдберг, один из авторов резолюции, признавая, что «предыдущие границы Израиля оказались исключительно ненадёжными», она недвусмысленно подтвердила право Израиля на «безопасные» (т.е. защитимые) границы и была намеренно сформулирована таким образом, что позволяла ему сохранить часть территорий, оказавшихся под его властью в 1967 году.

Это признание являлось основанием для израильских правительств в течение десятилетий не соглашаться на отступление к незащитимым границам, существовавшим до Шестидневной войны 1967 года, и эту позицию Израиля поддерживали все правительства США, кроме последнего.  

Так что нельзя не порадоваться тому, что миф о «поражении» в войне Йом Кипур, по-видимому, начинает терять свою власть над коллективным сознанием израильтян.  

Некоторые участники той войны начали оспаривать его в публичных выступлениях. «Мы, солдаты, вспоминаем войну Йом Кипур как войну, которая закончилась нашей большой победой», заявил Хаим Данон, сражавшийся на Голанах, в интервью корреспонденту газеты «Гаарец». «Мы остановили их, мы заставили их отступить, мы вернули себе территории, которые они захватили».  

Он объяснил, что после войны большинство солдат «просто хотели вернуться домой»; у них «в тот момент не было сил разбираться в истории, иметь дело со СМИ, с тем, что люди запомнили, а что нет». Но сейчас они начинают понимать, что за память надо тоже сражаться». 

Вдобавок к этому, израильтяне начинают признавать многочисленные достижения войны, как недавно было подробно описано Амоцом Аса-Эль на страницах этой газеты.

Между прочим, неспособность арабов разгромить Израиль даже при оптимальных условиях неготовности застигнутого врасплох Израиля убедила их отказаться от чисто военной опции. С тех пор Израиль ни разу не подвергся военному нападению регулярных сил противника.

Война также привела, в конечном итоге, к первому мирному договору с арабской страной. Убедившись, что он не сможет вернуть себе Синай силой, тогдашний президент Египта Анвар Садат предпочёл заключить мир. 

Наконец, даже «Гаарец», самый рьяный сторонник территориальных уступок, отметил недавно, что израильтяне обнаружили на своём горьком опыте, что территориальные уступки могут оказаться более опасными, чем отказ от уступок, об опасности которого им твердили в течение 40 лет.

Сделанные после подписания соглашений Осло территориальные уступки привели к небывалому росту терроризма, в результате которого погибли две трети от общего числа израильтян, погибших от террора с 1948 года.

А нынешняя гражданская война в Сирии заставила большинство израильтян с благодарностью подумать о том, что все неоднократные попытки отдать Голаны так и не материализовались. Здесь уместно процитировать военного корреспондента газеты «Гаарец», «Где был бы Израиль сегодня без этого стратегического преимущества?» 

После того, как лидеры израильского общественного мнения в течение десятилетий убеждали мир в насущной необходимости полного отступления к линиям 1967 года, возродить когда-то существовавшую международную поддержку более ограниченного отхода будет трудно. Но Израиль не сможет убедить в этом мир прежде, чем он убедит сам себя. И путь к этому начинается с излечения от застарелых 40-летних заблуждений о «поражении» в войне Йом Кипур. 

Опубликовано в газете «Джерузалем Пост» 30 сентября 2013 г., 
http://www.jpost.com/Experts/Recovering-from-a-40-year-delusion-327471 

Перевод с английского Эдуарда Маркова 
Хайфа, 2 октября 2013 г.