Не устаю повторять, что задача семинара – расширять и совершенствовать общение в среде русскоязычной интеллигенции. Публикация и обсуждение статьи “Интеллигенция как функциональный орган социального организма” показали, что задача остается актуальной – оказалось, что многие участники обсуждения, как письменного, в виде выступлений на семинаре, так и устного, непосредственно с автором, по-разному представляют себе даже сам предмет обсуждения.
Представляю статью, цель которой – добиться большего взаимопонимания.
Будущее покажет, насколько здесь это получилось.
Возвращаюсь к обсуждению статьи о сущности и роли интеллигенции.
Сначала – моя искренняя благодарность коллегам, которые нашли время выступить на семинаре по поводу этой статьи. А также тем, кто ограничился устным ее обсуждением со мной. Должен отметить, что обсуждавших устно было больше.
Обсуждение показало, что многие его участники по-разному представляют себе сам предмет обсуждения. Поэтому – несколько уточнений:
Содержание статьи базируется на двух основах.
Первая – физиологическая теория вероятностного прогнозирования в деятельности человека и поведении животных.
Вторая – социологическая теория, рассматривающая общество, как социальный организм.
Физиологическая теория (Н.Бернштейн, И.Фейгенберг) обосновывает способность организма прогнозировать наиболее вероятный вариант развития предстоящей ситуации на основании вероятностной структуры прошлого опыта, хранимой памятью особи, а также определенного образа или модели того, к чему действие должно привести, и ради чего оно предпринимается.
В соответствии с вероятностным прогнозом осуществляется преднастройка – активность особи, упреждающая развитие ситуации, подготовка исполнительного аппарата особи к действиям, адекватным предстоящим ситуациям, которые прогнозируются как наиболее вероятные.
Социологическая теория (Герберт Спенсер, современные синергетики) рассматривает социальный организм как диссипативную систему, взаимодействующую с окружающей средой и сохраняющую свое существование благодаря постоянному обмену с ней веществом и энергией.
В соответствии с этим, социальный организм представляет собой самоорганизующуюся общность людей, связанных социально-экономическими отношениями и способную реагировать на изменение окружающей среды изменением своей деятельности.
Упомянутые физиологическая и социологическая теории, повторю, являются основой содержания статьи, но не предметом обсуждения в рамках данной статьи.
Затем, в статье было сделано предположение, что общие положения теории вероятностного прогнозирования в деятельности человека и поведении животных окажутся действительными и для социального организма. А роль индивидуальной памяти особи в социальном организме будет играть особая группа его членов, которая сохраняет и развивает коллективную память социального организма. Подчеркиваю – это предположение, а не утверждение, требующее доказательств.
Подведем некоторые итоги:
1. Была показана база содержания статьи, не являющаяся предметом обсуждения в ее рамках. Если уважаемый оппонент не согласен с этой базой, для него не имеет смысла читать статью дальше и обсуждать ее в рамках данной статьи.
2. Было высказано предположение, что общие положения теории вероятностного прогнозирования в деятельности человека и поведении животных окажутся действительными и для социального организма. На этой основе построено дальнейшее содержание статьи. Если уважаемый оппонент не допускает правомерности этого предположения, для него не имеет смысла читать статью дальше и обсуждать ее в рамках данной статьи.
С оставшимися читателями пойдем дальше и перейдем к тому, что является предметом обсуждения в данной статье.
Было дано определение той группы членов социального организма, которая (предположительно) играет в нем роль индивидуальной памяти особи, сохраняет и развивает коллективную память социального организма. Т.е., повторю, обеспечивает способность организма прогнозировать наиболее вероятный вариант развития предстоящей ситуации на основании хранимой памятью вероятностной структуры прошлого опыта, а также определенного образа или модели того, к чему действие должно привести, и ради чего оно предпринимается.
В соответствии с вероятностным прогнозом осуществляется и преднастройка – активность социального организма, упреждающая развитие ситуации, подготовка исполнительного аппарата организма к действиям, адекватным предстоящим ситуациям, которые прогнозируются как наиболее вероятные.
Эта группа определена, как часть социального организма, состоящая из тех людей, кто методами науки, искусства или религии добывает, сохраняет, перерабатывает, оценивает и распространяет знания (информацию) об окружающем мире и нашем в нем месте.
Предложенное определение группы представляется фундаментальным, базовым, т.к. может явиться основой осознания роли группы в разные периоды жизни социального организма и следствий из этого.
Кроме определения группы для обсуждения были показаны и три следствия из предложенного определения, важные для существования социального организма:
Следствие первое. Названная группа в предложенном понимании, как бы она и ее представители ни назывались в разные периоды жизни социального организма, является его неотъемлемой частью с самого начала жизни этого организма, обеспечивая одну из основ этой жизни – коллективную память социального организма. А она, в свою очередь, необходима для вероятностного прогнозирования деятельности социального организма, его преднастройки, а также формирования определенного образа или модели того, к чему действие должно привести при взаимодействии с внешней средой.
Насильственное изменение складывающейся структуры названной группы, ограничение присущей ей деятельности, может приводить к искажению коллективной памяти социального организма и, соответственно, к ослаблению этого организма, вплоть до его распада.
Следствие второе. Неотъемлемым свойством названной группы (для того, чтобы она могла развивать и сохранять коллективную память социального организма) является потребность в интеллектуальном общении. Потребность свободно обсуждать и распространять результаты своей деятельности и деятельности других, обмениваться мыслями о работе и жизни, оценивать, понимать и критиковать результаты деятельности друг друга и вообще других, пытаться доказывать, опровергать, убеждать и переубеждать.
Это неотъемлемое свойство проявляется даже тогда, когда автор по тем или иным причинам совершенно искренне не хочет сообщать о результатах своей деятельности. Неведомая сила все равно заставляет его записывать эти результаты, пряча или немыслимо шифруя записи.
Следствие третье. Поскольку интеллектуальное общение связано с передачей информации, возникают проблемы каналов передачи, проблемы носителей информации и перехода с одного носителя на другой, проблемы искажений, шума и многие другие, условно говоря, технические проблемы.
Возможно, еще более сложными явятся, как мы как-то упоминали, социальные проблемы, связанные с тем, что передача информации – дело двустороннее. И получить ее можно, только если обе стороны (и «передатчик» и «приемник») имеют сходный объем знаний (сведений) и сходное к ним отношение. Имеют сходный тезаурус. А нет нужного тезауруса у «приемника», нет у него объема знаний, нужного для приема, другое у него отношение к тем или иным знаниям – и этой информации (возможно, жизненно необходимой для прогнозирования деятельности и адекватной преднастройки) для него нет. Так же пропадает информация при предубеждении против оппонента – «расист», «сексист», «правый (левый) экстремист», «вырос при тоталитаризме и не может понимать демократию» и т.п.
* * *
На этом можно было бы и закончить. Однако прошедшее обсуждение показало, что еще одним предметом обсуждения, отодвинувшим, к сожалению, те предметы обсуждения, которые назвал выше, стало название той группы социального организма, которая, по нашему предположению, сохраняет и развивает его коллективную память.
Обсудим и это.
В соответствии с предложенным определением, ту группу, ту часть социального организма, о которой идет речь, составляют ученые и специалисты, деятели искусства и культуры, включая, в ряде случаев, деятелей религии. Если в русскоязычной среде на улице или в автобусе спросить обычного русскоязычного человека, каким словом на русском языке описывается такая группа, ответ будет один – русским словом интеллигенция. Это слово и все производные от него, давным-давно живут в русском языке. И если скажете, что какой-то поступок выглядит интеллигентно (или не интеллигентно) – вас отлично поймет любой русскоязычный. Даже если он понятия не имеет о том, что некто Боборыкин употребил его впервые или приписывает это себе. А также о том, что какая-то часть интеллигенции в какое-то время была или считалась в оппозиции к правящей в России власти и (или) другим частям интеллигенции. И когда некто, в прошлом уже теперь веке, эпатируя публику, написал: “Я не интеллигент”, его оппонент не без сарказма заметил, что вот смелости написать: "Я не интеллигентен" у того не хватит.
Доходило до курьезов, когда Льву Гумилеву приписывали слова: “Нынешняя интеллигенция – это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, совершенно не желают думать самостоятельно, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия”. Спросил бы, мысленно, у мамы с папой. У мамы, которая написала “Реквием” и папы, написавшего “Слово” и “Шестое чувство”. Или у поддерживающих его широких кругов интеллигенции, которая в трудное время множила его труды в самиздате и проводила его триумфальные лекции в академгородках под Новосибирском, в Дубне и Пущино.
* * *
И вот теперь можно заключить эту статью так, как была заключена предыдущая на эту тему:
Предложенное определение интеллигенции дает возможность несколько по-иному видеть и оценивать ее деятельность. Ряд следствий из него, позволяют несколько по-иному увидеть известные проблемы, связанные с деятельностью интеллигенции и, возможно, увидеть новые проблемы.
Современная интеллигенция призвана эти проблемы решать в своей деятельности по сохранению и формированию коллективной памяти социума. А в конечном итоге – для вероятностного прогнозирования при взаимодействии социального организма с внешней средой, его адекватной преднастройки, а также формирования определенного образа или модели того, к чему действие должно привести, и ради чего оно предпринимается.
