В презентации швейцарского футуриста Герда Леонарда (Gerd Leonhard) о будущем медиа есть замечательный слайд: кролик окружен обступающей его морковью. Надпись гласит: «Будь готов к избытку. Распространение, то есть доступ к информации, больше не будет проблемой…».

Избыток, а не бедность – вот социальная характеристика, способная свергнуть капитализм (рыночную экономику ред.) и учредить коммунизм (плановую экономику ред.)

Нынешнее устройство общества возникло в буквальном смысле в эпоху голода. С тех пор и поныне социальные иерархии и экономические системы были основаны на распределении дефицита. Авторитарные режимы управляют дефицитом, демократические режимы управляют его насыщением; но все они нуждаются в дефиците. В этих обществах статус человека или организации зависит от способности организовать дефицит или его насыщение. Строго говоря, этот миропорядок заинтересован в наличии дефицита.

Однако в условиях избытка дефицит утрачивает ценность. Включается противоположный механизм – sharing, умение эффективно и красиво делиться (в русском языке подходящего слова пока нет, видимо, шэринг и приживется).

Возникает совершенно другая экономика, где люди оплачивают не право пользования чужим товаром, а собственную эмоцию участия. Возникает другое общество, где политические бонусы приносит создание социальных сервисов, делающих sharing более удобным и заметным, престижным.

Фактор престижа, очевидно связанный с желанием статуса, играет в шэринге важную роль. Шэринг, как ни странно, вырастает из престижного потребления. Престижное потребление – высшая форма потребления, потому что оно не связано с материальными нуждами. Престижное потребление отделяет социальную ценность потребления от материальной потребности. В условия избытка статусное потребление неизбежно превращается в статусный шэринг. В результате, скажем, знаменитости, то есть люди, профессионально зарабатывающие на своем социальном статусе, уже не могут не участвовать в благотворительности. Чем ближе общество к избытку, тем выше в нем роль контрибуции, а не консумации.

Однако избыток довольно трудно достижим в материальном мире. Поэтому черты будущего общества избытка проступают в благополучных группах немногих благополучных странах.

Но избыток - а именно избыток контента - уже достигнут в Интернете.

Поэтому любое государство - противник Интернета. У любого институционального режима, основанного на дефиците, возникают непримиримые, причем даже не идеологические, а морфологические разногласия с сетевой средой, самостоятельно производящей избыток своего основного продукта. Создавать ценность путем ее раздачи – это неслыханно; это даже не очень понятно в парадигме дефицита.

У информации есть очень важная черта, отличающая ее от ценностей материального мира: тот, кто делится информацией, не лишается ее. Информация остается с ним и поступает к другому, обрастая отношением. В результате каждый акт шэринга умножает количество информации. Больше того: тот, кто делится, не только ничего не лишается, но еще приобретает – статус.

В этом процессе срабатывает эффект позитивной обратной связи: избыток контента вызывает конкуренцию шэринга (кто больше делится, тот и молодец), а шэринг приводит к избытку. Все общественные и экономические практики, основанные раннее на дефиците, в сетевой среде обречены.

Первой социальной практикой, столкнувшейся с этим феноменом избытка, стала журналистика. Все старые бизнес-модели медиа в Интернете обречены, потому что они были построены, как выясняется, вовсе не на информации, а на отсутствии информации у публики, - то есть на дефиците. Теперь нет дефицита ни информации, ни площади, ни каналов доставки. Нет также дефицита качества, потому что в интернете представлена информация любого качества, какое только может быть выработано человечеством, включая, кстати, качество информации, вырабатываемое журналистами, которые в числе наиболее активных авторов Сети сами подрывают былую монополию СМИ. А далее уже вирусный редактор отбирает и распространяет лучшее, обеспечивая каждому пользователю персональную настройку релевантного качества доставляемой информации.

Если нет дефицита контента, то бизнесом будущих медиа должны стать сервисы шэринга, фактически – сервисы селфи, сервисы социализации, помогающие людям удобно и заметно делиться своей информацией.

Если нет дефицита места для публикации, то бизнесом будущих медиа будет продажа не пространства, а времени, точнее, сервисов акселерации времени – навигация, агрегация, кураторство, компиляция и т.п.

Иными словами, в условиях избытка ценностью становятся заметность и время.

Проблема для старых СМИ лишь в том, что они входят в эту среду на общих основаниях со всеми. Они участвуют в общем производстве избытка, пытаясь при этом торговать собственным дефицитом, не всегда понимая, что его больше нет.