«Башня из слоновой кости – синоним  мира высоких чувств и творческих устремлений»

                                                                                                                                                          Викисловарь

  Принстон – небольшой городок в штате Нью Джерси примерно в тридцати километрах к юго-западу от Нью-Йорка.

«Удивительный по своей красоте, спокойствию и чистоте маленький город в округе Мёрсер. Благодаря, в первую очередь, архитектурно богатому Принстонскому университету, основанному англичанами еще в далеком 1746 году, город создает впечатление, что попадаешь в маленькую Англию». Эту цитату я взял из посвященного Принстону очерка очевидца  на сайте:  http://alexlevitsky.com/all/usa-nj-mercer-princeton-2015-06/ . Там же можно найти  фотографии городских достопримечательностей.

Мировую известность Принстон получил благодаря тому, что в нем двадцать два года с 1933 до конца жизни жил и работал Альберт Эйнштейн. Он работал в Институте перспективных исследований (Institute for Advanced Study). Этот институт называют "penthouse on top of the Ivory Tower" – поднебесная квартира на вершине «башни из слоновой кости». Словосочетание «башня из слоновой кости» у меня связано с поэтами серебряного века. Так называли литературный салон Вячеслава Иванова, название салона подчеркивало элитарность, отрыв от обыденности собиравшегося там общества. Институт перспективных исследований в Принстоне также элитарное сообщество выдающихся ученых, освобожденное от всякой околонаучной бюрократии.

 В создание научного учреждения, в котором состоявшиеся ученые могли беспрепятственно работать и развивать свои идеи, заключалась мечта педагога, специалиста по медицинскому образованию, Абрахама Флекснера. Абрахам родился в Луисвилле, Кентукки в 1866 году. Он был шестым из девяти детей, родившихся в еврейской семье немецких иммигрантов. Флекснер получил степень бакалавра искусств в университете Джона Хопкинса и продолжил образование в области психологии в Гарвардском университете и в университете Берлина. В 1908 году Флекснер опубликовал критическую оценку состояния американской системы преподавания в американских колледжах. Опубликованный в 1910 году доклад Флекснера о положении в сфере медицинского образовании в Соединенных Штатах, привел к заметным преобразованиям в этой сфере.

 В конце 1929 г. благодаря репутации Флекснера как эксперта в области медицинского образования богатые еврейские благотворители  брат и сестра Луи Бамбергер и Кэролайн Фулд (вдова богатого промышленника и филантропа Феликса Фулда) обратились к Флекснеру за помощью. Они надеялись, что он согласится дать жизнь их мечте – основать медицинскую школу в родном для них городе Ньюарке. Однако Флекснер убедил их в потребности учреждения, посвященного глубоким исследованиям по всем рубежам знания. Рассуждения Флекснера и их собственные убеждения в необходимости качественного обучения, привели Бамбергера и Фулд к принятию решения. Они пожертвовали 5 миллионов долларов на создание научно-исследовательского учреждения нового типа. Первоначально жертвователи намеревались основать институт в окрестностях Ньюарка, где у Бамбергера были коммерческие интересы, но Флекснер убедил их, что было бы более целесообразно, чтобы институт находился рядом с крупным университетом. 20 мая 1930 года было получено свидетельство о регистрации от штата Нью-Джерси «Института передовых исследований, основанного фондом «Луи Бамбергер и миссис Феликс Фулд»». Так в Принстоне поблизости от университета появился институт, основанный на определенных  принципах:

1.    На работу в институте должны отбираться ученые на основе их способности работать самостоятельно, без учета расы, вероисповедания или пола.

Второе положение этого принципа, кажущееся почти тривиальным в США в наше время, в 20-30 годы прошлого века было достаточно важным. В те годы в США открыто вводились процентные нормы для евреев на приём в университеты, и практиковалась открытая дискриминация при приёме на работу и вступлении в профессиональные корпорации, несмотря на законодательный запрет таких ограничений в ряде штатов. После 1-й мировой войны многие высшие учебные заведения, прежде всего наиболее престижные (например, Гарвардский университет), установили процентную норму для евреев, как правило, от 5 до 10%; частные университеты и колледжи практиковали ее открыто, государственные — негласно.

2. Стремление к знаниям должно рассматриваться не с целью их непосредственной полезности, но лишь из любопытства, управляемого жаждой познания устройства мира.

3. Ученые должны быть абсолютно свободны от административной ответственности или материальных проблем, и им должна быть предоставлена возможность наслаждаться полной интеллектуальной свободой.

В институте планировалось создать настоящий рай для ученых – никакой обязательной программы, никаких отчетов – ситуация сказочная для ученых большую часть своей жизни работавших в советских НИИ.

Естественно, первым директором института стал Абрахам Флекснер, разработавший принципы его создания.

 Чтобы обсудить будущее института Флекснер несколько раз встречался с Эйнштейном во время его поездок с лекциями по Америке. Конечно, ему очень хотелось склонить великого ученого к работе в институте. Ситуация в Германии становилась все хуже, и когда Гитлер пришел к власти, Эйнштейн решил окончательно переехать в Америку и принять приглашение стать профессором нового института. Флекснер предложил Эйнштейну самому назвать сумму, которую тот пожелал бы получать в качестве зарплаты. Через несколько дней Эйнштейн назвал ему зарплату, которую он считал разумной и  которая,  по  его мнению, соответствовала его потребностям. Флекснер был просто обескуражен. По американским  стандартам  она  была просто мизерной. В конце концов, Эйнштейн нехотя согласился принять предложенную ему гораздо большую сумму.

 Эйнштейн был противником вещизма и именно поэтому купил себе довольно скромный белый двухэтажный дом с черными ставнями и дверью. Не было никакой роскоши и внутри дома - лишь самые необходимые предметы для жизни и работы. Он ходил от дома №112 на Мерсер-стрит по тенистым аллеям Принстона, между напоминающими старую Англию домами из красного кирпича, в институт и обратно. В своем рабочем кабинете, он разрабатывал математический аппарат единой теории поля, надеялся создать теорию, которая смогла бы дать глубокое объяснение и гравитации и электромагнетизма, и описать дискретные частицы как стабильные области высокой концентрации полей.

 В институте не было официальных лабораторий, вместо этого  штатный профессор сам подбирал временных сотрудников, с которыми он хотел бы работать.  Среди сотрудников Эйнштейна были ученые, имена которых известны  каждому физику. В 1935 году Альберт Эйнштейн вместе с Борисом Подольским и Натаном Розеном опубликовали статью «Можно ли считать, что квантово-механическое описание физической реальности является полным?» («Can Quantum-Mechanical Description of Physical Reality Be Considered Complete?»). Впервые рассмотренный в этой статье квантово-механический мысленный эксперимент, позже получивший название «парадокс ЭПР» (сокращение по фамилиям авторов), имел принципиальное значение для понимания и интерпретации квантовой механики. Дискуссия, развернувшаяся между авторами этой статьи и Нильсом Бором, интерпретация парадокса ЭПР Шредингером, способствовали появлению современных представлений о квантовом состоянии. Эйнштейну в то время было 56 лет, Борису Подольскому – 39 и он уже был сложившимся ученым. В Принстон Подольский приехал в 1933 году после нескольких лет работы в харьковском УФТИ. Натан Розен - самый молодой из этой троицы, во время работы над проблемами квантовой механики ему было 26 лет. В дальнейшем он опубликовал с Эйнштейном несколько статей, посвященных принципиальным проблемам в общей теории относительности. Замечательна дальнейшая научная судьба Розена. Особенно интересна она для израильтян, выходцев из бывшего СССР. В 1936 году Розен был приглашен в СССР и работал профессором теоретической физики в Киевском государственном университете. Известно, что не всем иностранным ученым удалось вернуться домой, тем не менее  в 1938 году он вернулся в США и продолжил научную деятельность в Массачусетском институте технологии  ( знаменитом MIT ).  С 1941 по 1952 годы Розен занимал должность профессора в Университете Северной Каролины.

А что было дальше? Тут я хочу привести цитату из статьи профессора физики Александра Гордона (сетевой журнал «Мы здесь», № 332):

«Узкий коридор физического факультета хайфского Техниона был утыкан дверями с табличками на иврите с фамилиями профессоров. Я прошёлся вдоль него, всюду видя "профессор...". В самом конце коридора я заметил дверь с маленькой медной табличкой с фамилией без звания профессора. Дверь кабинета открылась, и из него вышел пожилой худощавый мужчина, вежливо поздоровавшийся со мной. Я видел его впервые. Очевидно, он не был профессором, может быть, то был завхоз, инженер или техник. Профессора, если здоровались, то значительно, важно, сознавая своё высокое положение в мировой науке. Владелец этого кабинета был слишком прост и приветлив, чтобы быть профессором. Когда он удалился от кабинета, я приблизился к двери, чтобы прочесть имя на маленькой табличке. Там было написано на иностранном языке: N. Rosen. Это имя было мне откуда-то знакомо, но вспомнить сразу не мог: иммиграционный шок заглушал прошлое». 
 Да, Натан Розен с 1953 года жил в Израиле, был одним из основателей и руководителем физического факультета знаменитого Техниона. Розен был также деканом инженерного факультета Университета имени Д. Бен-Гуриона в Негеве в 1969—1971 гг. Умер Розен в Хайфе в 1995 году в возрасте 86 лет.

  С 1936 по 1938 год в Принстоне вместе с Эйнштейном работал польский ученый Леопольд Инфельд. В 1956 году в журнале «Успехи физических наук» были опубликованы его воспоминания об Эйнштейне. На мой взгляд, эти воспоминания дают наиболее полные представление об Эйнштейне как о человеке и ученом.  Позволю себе привести длинную цитату из этих воспоминаний, которая характеризует человеческие качества Эйнштейна и которая показывает, что и в раю у ученых бывают проблемы. Рай оказался с изъянами. «Я приехал в Принстон в сентябре 1936 году. Пятью месяцами позже наше сотрудничество с Эйнштейном стало хорошо налаживаться, мы прекрасно понимали друг друга и достигли даже частичного успеха, хотя проблема формулирования уравнений движения была далека от полного разрешения. Настало время подумать о том, что будет в наступающем 1937/38 академическом году. Над Польшей собирались тучи. Общество ассистентов Университета Яна Казимира во Львове потрудилось прислать мне заказное письмо с уведомлением, что я исключён из их почтенного круга. Мои шансы на получение работы в родной стране равнялись нулю. Я решил поговорить с Эйнштейном о своём финансовом положении. Нелегко было принять такое решение. Я знал,  что Эйнштейн захочет мне помочь. Но я знал также, что его возможности довольно ограничены. Это может показаться странным, однако было известно, что его рекомендательные  письма  значили куда меньше, чем рекомендации некоторых других профессоров, гораздо менее известных. Эйнштейн несколько раз говорил мне: - Моя известность начинается за пределами Принстона. В Файн-Холле (так называлось здание математического факультета, в котором в первые годы размещался «Институт перспективных исследований») мои слова значат очень немного».

Эйнштейн, сам пострадавший от антисемитских нападок в своей стране, прекрасно понимал, какая участь ждет Инфельда в то время в Польше, где евреев изгоняли из академической среды.        

«- При нынешних  обстоятельствах  вы не должны возвращаться в Польшу. Нам хорошо работается вместе, мы уже достигли серьезных результатов. Я бы хотел, чтобы вы остались здесь еще на год. Думаю, что получение стипендии и на будущий год не представит затруднений – обнадежил меня Эйнштейн. Продлить стипендию все же отказались; Эйнштейн тотчас же позвонил мне:

 - Я сделал  всё, что, мог. Сказал им,  как я ценю вас, сказал, что мы вместе работаем над общей проблемой. Но они аргументировали тем, что денег не хватает и что у них есть уже другие обязательства. Они ничего не имеют против вас лично. Все вас хвалили. Не знаю, насколько правдивы их аргументы. Я употребил сильные выражения, к каким никогда прежде не прибегал. Я сказал им, что, на мой взгляд, они совершают несправедливость».

Несмотря на принципы, провозглашенные Флекснером при создании института, Эйнштейну так и не удалось добиться стипендии для Инфельда,  и ученым самим пришлось искать выход из создавшегося положения. Эйнштейн предложил Инфельду стать его частным ассистентом:

«-Я знаю, что за пределами Принстона пользуюсь  известностью и мне нетрудно будет добиться стипендии от какой-нибудь организации. Hecколько лет назад я дал скрипичный концерт в пользу беженцев из Германии, который принес 6000 долларов. Как  видите, я могу что-то сделать. Мне хочется, чтобы вы не огорчались. Если даже ничего не получится, вы можете стать моим частным ассистентом. Я зарабатываю больше денег, чем мне требуется, и без труда могу предложить вам сумму, равную стипендии».

Инфельд избрал другой способ продлить своё пребывание в Принстоне:

«Мне внезапно пришла в голову мысль написать вместе с Эйнштейном книгу. Как только у меня зародилась такая идея, я понял, что это устранит мои финансовые затруднения. Я знал, что даже, если книга не будет иметь большого успеха, то, написанная вместе с Эйнштейном, она всё же не может не оправдать моих надежд. Во всяком случае, половины аванса, который выдаст нам издатель, хватит мне на год жизни». «Я отдавал себе также отчёт – пишет Инфельд далее - в том, что, если книга должна иметь историческую ценность, мне следует остаться в тени и дать возможность Эйнштейну выразить его собственные мысли. Мне казалось, что эта книга должна заключать в себе взгляды Эйнштейна на развитие науки. Взгляды  его были мне известны, и я находился под сильным их влиянием».

 Так в 1938 году появилась знаменитая книга «Эволюция физики» за подписью двух авторов Альберта Эйнштейна и Леопольда  Инфельда. Она была задумана как книга научная, но в то же время написанная как можно проще. Вопреки известному раннему высказыванию Эйнштейна о квантовой механике:  «Господь не играет в кости», в последнем абзаце книги написано: «Квантовая физика формулирует законы, управляющие совокупностями, а не индивидуумами. Описываются не свойства, а вероятности, формулируются не законы, раскрывающие будущее системы, а законы, управляющие изменениями во времени вероятностей и относящиеся к большим совокупностям индивидуумов».

 На русском языке книга выдержала десять изданий. Последнее издание вышло в свет в 2015 году. У меня на полке стоит великолепно изданная в 2008 году в серии библиотеки Фонда «Династия» Дмитрия  Зимина книга - Альберт Эйнштейн «Работы по теории относительности» с предисловием Стивена Хокинга.  В книгу наряду с четырьмя знаменитыми статьями по теории относительности вошла не менее знаменитая работа, написанная в  соавторстве с Леопольдом Инфельдом – «Эволюция физики. Развитие идей от первоначальных понятий до теории относительности и квантов».

Великих идей, которые положены в основу современной физики.

Эйнштейн в тапочках на крыльце своего дома в Принстоне

Эйнштейн и Инфельд за работой