Великий математик Пол Эрдёш подпитывал научный пыл амфетаминами и литрами эспрессо. Еще он любил черный юмор и жизнь на чемоданах – это помогало ему гениально решать задачки, получать премии и раздавать их другим.

Для преподавателей математики Лайоша и Анны Эрдёш из Будапешта день 26 марта 1913 года должен был стать исключительно радостным. Но судьба внесла свои коррективы. Пока в этот день Анна рожала в клинике мальчика, дома одна за другой умерли две ее маленькие дочурки – не справились со скарлатиной. Крошечный Пол – а именно так назвали новорожденного – стал единственным объектом безусловной родительской любви и предметом крупных надежд. Он их оправдал.

«Я влюбился в цифры, когда был еще совсем ребенком. Они были моими друзьями. Я знал, что они всегда будут рядом и не изменятся», – признавался Пол Эрдёш. Уже в три года он с легкостью перемножал в уме тысячи, а в четыре обнаружил для себя понятие отрицательных чисел и заинтересовался учебниками по математике, медицине и политологии. Родительских знакомых вундеркинд развлекал математическими фокусами – спрашивал дату рождения и в уме высчитывал количество прожитых секунд.

Но в компании, даже взрослой, он бывал нечасто. Все детство Эрдёш-младший был предоставлен самому себе. Отец еще в первые дни Первой мировой отправился на фронт и до 1920 года оставался в плену в Сибири. В связи с этим мама работала в школе сверхурочно – чтобы прокормить себя и сына. Мало того, будучи травмированной смертью дочек от скарлатины, она панически боялась, что Пол подхватит смертельную болезнь от одноклассников, так что держала его на домашнем обучении вплоть до старших классов. Всю жизнь, кстати, Эрдёш будет бояться микробов и мыть руки по 50 раз в день. О нежных отношениях Пола с матерью ходят легенды – по одной из них, они были настолько близки, что спали в одной постели вплоть до его поступления в университет и она помогала ему мыться и одеваться, когда он был уже вполне взрослым.

Пол стал студентом Будапештского университета в 17 лет, как и большинство его сверстников. На этом его схожесть с ними заканчивалась – более способного и странного студента на курсе было поискать. Свою первую научную статью юный математик опубликовал в 18 лет. К 20 годам он вывел новое доказательство «постулата Бертрана» – что между любым целым числом больше единицы и числом, в два раза большим, есть простое число. Это уже доказывал русский математик Пафнутий Чебышев, но способ Пола оказался проще и короче. Умение с невероятной легкостью, будто мимоходом, находить элегантные решения старых и новых задач станет одной из визитных карточек Эрдёша. Таких же решений он будет ждать и от других.

За четыре года в университете он освоил всю программу и защитил диссертацию по математике. Шел 1934 год, впереди были самые радужные научные перспективы. Вот только еврейское происхождение и свободолюбие Эрдёша никак не сочеталось с новыми антисемитскими правилами существования в стране. Чтобы их яростные «коммунистические» разговоры с критикой режима никто не понимал, Эрдёш с друзьями придумал шифр. Коммунистов называли «ребятами на длинной волне», потому что свет с наибольшей длиной волны – красный. Их «оппозиционность» защитить от реальных проблем не могла. Эрдёш уехал сначала в Манчестерский университет в Великобритании, потом – в Институт перспективных исследований в американский Принстон. Через несколько лет отец, дяди и тети Пола, оставшиеся в стране, погибли в концлагерях. Выжила только мама – ей удалось схорониться в укромном месте.

В Принстоне Эрдёша взяли на скромную временную ставку. Но годы спустя ученый вспоминал, что этот безденежный период был самым продуктивным в его жизни. Пол перескакивал из одной области в другую. Комбинаторика, теория чисел, теория множеств, математический анализ, теория приближений и теория вероятностей – он не видел необходимости привязывать себя к одному направлению. Даже за партией в шахматы он мог параллельно листать медицинскую энциклопедию, а на вопрос: «Ты играешь?» без тени шутки отвечать: «Не мешайте! Я доказываю теорему!»

Эрдёш любил работать коллективно. Лучше всего он чувствовал себя, когда ходил, как гроссмейстер, между несколькими работавшими вместе математиками. Никакой профессиональной ревности у него в помине не было – своими предположениями он щедро делился со всеми, кому это могло быть интересно. «Его цель была не в том, чтобы доказать что-то первым, а в том, чтобы доказательство родилось в принципе – с ним или без него», – вспоминал его коллега Александр Софер.

Еще Эрдёш очень любил перемещаться в пространстве. Частенько он появлялся на пороге дома одного из коллег – с потертым чемоданом и пластиковым пакетом оранжевого цвета. «Мой мозг открыт!» – заявлял он и оставался на несколько дней. Потом Эрдёшу вновь становилось смертельно скучно, и вместе с хозяином дома он решал, к кому бы отправиться теперь. Иногда государствам удавалось ограничивать миграции гения. В 1954 году США, заподозрив его в коммунистических взглядах, не разрешили ему въезд, и Эрдёш перебрался в Израиль – там его на три месяца принял Еврейский университет в Иерусалиме. Израиль предложил ему гражданство, но Эрдёш не собирался отказываться от венгерского и вообще считал себя гражданином мира. В годы обострения холодной войны он попытался выбраться в Венгрию, но тогда путь ему был туда заказан. Если в Штатах побаивались, что он агент СССР, то в социалистическом лагере его подозревали в шпионаже в пользу Вашингтона. Продолжая студенческую игру, Эрдёш в шутку называл Союз «Джо», а США – «Сэмом» и придумал организацию ФБУ – симбиоз КГБ и ОГПУ.

С 1964 года в поездках по миру Эрдёша сопровождала мама. Своей семьи у него не было, как и дома. Он любил быть среди людей, но даже случайное прикосновение чужого человека ему было неприятно, а мысли об интимных удовольствиях вызывали рвоту. Когда в 1971 году мама умерла, Пол впал в тяжелейшую депрессию. Вскоре он уже принимал амфетамины. Пол заметил, что у них есть приятный побочный эффект – еще никогда ему не удавалось так эффективно работать. Друзья забили тревогу, и математик Рональд Грэм даже заключил с Полом пари на $500, что тот не сможет продержаться без наркотиков месяц. Эрдёш сумел, но потом жаловался, что его необдуманное обещание задержало развитие математики на месяц. Сразу же после обозначенного срока ученый вернулся к своему любимому допингу. От 10 до 20 миллиграммов бензедрина или риталина – это было его нормой в течение 25 лет до конца жизни. Кроме амфетаминов, Эрдёш ежедневно литрами вливал в себя крепчайший кофе. Мало того – он заедал его таблетками кофеина. «Математик – это машина для превращения кофе в теоремы», – все повторял он.

В 60 лет Эрдёш стал называть себя «Бедным великим стариком». С каждым пятым годом жизни он добавлял себе других описаний – вроде «живой труп» и «археологический экспонат». Но старость его не тяготила. Маленького роста, сухонький, просто одетый, седой и с наркотическим блеском в глазах, он горел поиском лаконичных решений – на строчку-две, не длиннее. Пол не раз генерировал интересные математические проблемы, решение которых находилось почти сразу же – а не через столетие, как часто бывает в математике. Банковского счета у ученого не было никогда. Все многочисленные премии и щедрые гонорары за выступления он раздавал другим математикам за доказательство его гипотез – от 25 долларов до нескольких тысяч, в зависимости от их сложности. Его чеки редко обналичивали, обычно вешая в рамку на стену для памяти. Одну из самых сложных и любимых гипотез Эрдёша – задачку, как далеко можно уехать на лифте в бесконечной шахте – доказали только в 2015 году. Это сделал 30-летний математик Теренс Тао. За свою находку он получил положенные Полом 500 долларов – вот только не от него самого.

Эрдёш спал пять часов в день, а все остальное время занимался наукой. «В могиле будет достаточно времени», – отмахивался он в ответ на советы наконец-то отдохнуть. В марте 1996 года ученый давал очередную лекцию, но прямо у доски ему стало плохо – упало давление, пульс замедлился до 37 ударов. Когда несколько людей выскочили за медиками, Эрдёш собрался с силами и прошептал: «Только пусть все останутся, у меня тут еще две задачи». Приступы повторялись. Ему поставили кардиостимулятор, но проблему это не решило. Осенью он, 83-летний кочевник от науки, приехал в Варшаву на очередную конференцию. Тут 20 сентября 1996 года Пол Эрдёш и скончался от сердечного приступа. Его похоронили на еврейском кладбище в Будапеште. На памятнике выбили эпитафию, предложенную им самим: «Наконец-то я перестал глупеть».

https://jewish.ru/ru/people/science/185612/