Ясно, что если сталкиваются в бою два одинаковых по уровню боевой подготовки бойца, то выживет тот, у которого лучше оружие. То оружие лучше, которое еще и точнее и обладает рядом других важнейших преимуществ. И вовсе нет надежды выжить у того, у кого оружие отказало.

Эти очевидные утверждения почему-то не воспринимаются в министерстве обороны Израиля, заявившего устами своих представителей, что вопросы стрелкового оружия не являются насущными для армии   в настоящее время.

Как же так не являются, если только в сухопутных войсках Израиля более ста тысяч военнослужащих? Тогда можно сказать, что и потери нашей армии – не являются.

Несомненно, что подавляющая часть потерь всех армий – смерть тех, в руках которых было огнестрельное оружие, как средство боя в непосредственном столкновении с врагом.

Это касается и нашей армии.

Чаще всего, хороним мы солдат-пехотинцев. Вот в чем дело.

…Разработкой огнестрельного оружия занялся я еще 66 лет назад, в школьные годы. И периодически возвращался к этой теме, интереснейшей с инженерной точки зрения.

Начав с пистолетов, перешел к автоматам.

Самое главное и самое трудное – «войти в тему», понять, что от тебя требуется, в чем проблемы в области приложения твоих сил. На это уходит времени более всего. И массу сведений нужно воспринять, чтобы предложить то, что нужно. По существу, нужно выйти на достойный разговор с профессионалами.

В принципе, пистолеты «сочинять» труднее. Но хорошие автоматы – тоже трудно. Неимоверно трудно. Тысячи и тысячи эскизов полетели в корзину.

В результате, убедился, что слабое место в автомате – скользящий затвор. Он-то, при загрязнении оружия, и приводит к отказам.

После долгих размышлений нашел способ движения затвора в ствольной коробке, не связанный с трением скольжения, а путем замены скольжения качением.

Нашел в патентах несколько похожее, но, в конечном счете, вовсе не то.

Пришел я к конкретному решению, преследуя лишь цель устранения отказов при загрязнении, но, поворочав в мозгах свалившееся на них сверху, обнаружил еще  одно преимущество. За ним – еще, еще и еще. И понял, наконец, как мне повезло – наткнулся на то, о чем говорят так: «Хорошо то, что хорошо во всех отношениях»!

Начал чертить, увязывая размеры, втискивая как можно плотнее механизм в ограниченную по размерам ствольную коробку. И после долгих мучений убедил себя, что получилось нечто вовсе отличное не только по содержанию, но и по форме, и по размерам.

Например, по размерам.

Судите сами. При той же длине ствола, что у Тавора TAR-21, укорочение составило 200 мм! А это весьма и весьма немало, так  как Тавор сделали хорошие специалисты. Укорочение на 75 мм составило даже и по сравнению с Микротавором Х-95 (при той же длине ствола, естественно).

Но и этого мало. Преимущества все обнаруживались.

И набрался я окаянства изобразить их все вместе – в виде плодов на ветках дерева. Получилось что-то в виде толстенного баобаба, в корнях которого и разместился новый способ подвески затвора.

Надеюсь, не открыл я какой-то секрет своим рисунком.

Какие же «плоды» удалось изобразить?

Вот они.

Как видно, кроме надежности при загрязнении там есть еще и балансировка оружия. Действительно, в предлагаемом механизме при движении затвора центр масс его не смещается и отдачи не вызывает. Отпала необходимость в ручном доталкивателе, так неудобно, под углом торчащего с сторону, как, например, в М-16.

 Некоторые читатели подумают: «Пошел расхваливать свое предложение и себя, такого умного!». Ничуть не бывало. К умениям своим отношусь весьма сдержанно.

Но расхваливать предложение буду. Потому, что заявленные качества могут оказаться действительно достижимыми. Потому, что если к предлагаемому набору достоинств  чиновники от армии безразличны, то что-то не так в их работе.

Пришлось же нам использовать механизм Калашникова в автомате Галиль! Кто гарантирует, что, предлагаемое мною не будет открыто и доведено до ума в другой стране? И не придется ли нам тратиться потом на изначально предложенное в Израиле?

Как воздух, нужно мне общение со специалистами. На предмет обнаружения подводных камней – прежде всего. На объективную критику для улучшения конструкции.

Работать-то я буду и далее в любом случае!

Поэтому продолжу.

Снижение скорострельности и отдачи при повышении, как следствие, кучности стрельбы, смещение центра массы оружия к прикладу приведут к снижению расхода боеприпасов.

Отказ от газового двигателя перезарядки – к укорочению, при необходимости, длины ствола до самых малых размеров.

Далее – отсутствие предохранителя, отсутствие каких-либо органов управления оружием – гладкие боковые его поверхности, минимум стыков при количестве деталей около пятидесяти. И, наконец, перспектива создания неразборного оружия при обеспечении его чистки и смазки.

Не стану я показывать и внешний вид автомата: специалист сможет догадаться о его внутреннем устройстве.

Так какова возможная судьба моей разработки, в которую вложены годы и годы моей жизни? Для чего трудился? Для вознаграждения?

Нет. Я даже не стал патентовать предложение. Трудился для страны, как это ни пафосно звучит.

Анатолий Качан, лауреат Премии Совета Министров СССР