Речь в этой статье идёт об известном стихотворении Генриха Гейне, которое нам больше всего известно в переводе М.Ю. Лермонтова: «На севере диком стоит одиноко…», и так далее.

Собственно, статья состоит из трёх частей.  В первой автор фактически ставит задачу: вот имеется стихотворение Гейне и имеются самые разные его переводы, и не только Лермонтова и Тютчева, но и других поэтов (отдельные фразы). Хороши они или плохи, эти переводы. Чем хороши и плохи. Передают они смысл и глубину стихотворения, в общем небольшого, или авторы переводов вкладывают в свои работы совсем иной смысл. Автор также излагает свою точку зрения на перевод Лермонтова Вэтой же части приводится прекрасное, хотя и краткое, изложение биографии Гейне , его воззрений и творческого пути.

Во второй части приводится статья академика Л.В Щербы: «Опыты лингвистического толкования стихотворений. “Сосна” М.Ю.Лермонтова в сравнении с её немецким прототипом». В этой статье подробнейший лингвистический и ли в значительно меньшей степени  литературоведческий разбор  переводов стихотворения Гейне Лермонтовым  и Тютчеваым.

В третьей – часть статьи В.С.Хазиева «»Герменевтические упражнения над стихотворением Гейне: «Fichtenbaum». В этой статье проводится скорее психологический анализ творчества переводчиков: исследование глубинного смысла, заложенного в стихотворении Гейне, как он интерпретируется переводчиками, рассматриваются причины того или иного подхода.

Интересно, что позиции авторов этих статей отражают взгляды двух русских школ переводов Первая, лингвистическая, требовала от переводчика лингвистически точного перевода.  Она превалировала в середине 19-го века. Это приводило к тому, что терялась красота стиха, его стиль, национальная особенность, Не учитывалось, что в любом языке одно и то же слово, может иметь несколько значений и интонационных оттенков, меняющихся в зависимости от вложенного в стихотворение (да и прозу тоже) смысла, от культурных и литературных традиций исходного языка. Доходило до того, что имена литературных героев, их жаргон заменялись русскими именами и русским просторечием. Чаще всего, от исходного творения не оставалось ничего.

            Пришедшая  ей на смену в начале 20-го века переводческая школа занимала иную позицию. Упор делался на передачу смысла стихотворения, заложенных в нём чувств, юмора. Тональности, даже если для этого приходилось отступать от лингвистической точности перевода. Можно привести простой пример этих двух школ:  переводы Бальмонта и Маршака стихотворения Блейка «Тигр»   (по две первых строчки):

Бальмонт:

- Тигр, тигр! Жуткий страх

  Ты горишь в ночных лесах… 

Маршак:

- Тигр, о Тигр, огонь горящий

   Посреди полночной чащи…

Маршак изменил даже ритм стиха, зато в русском переводе он зазвучал торжественно и возвышенно, а у Бальмонта напоминал скорее «Чижик-пыжик», который в английском языке, конечно же, не звучал. Этот пример приведён в книге Чуковского о переводах и переводчиках.

В конце своей статьи Хазиев излагает совсем уж глубокое, я бы сказал глубочайшее толкование подспудного смысла стихотворения Гейне и переводов Лермонтова и Тютчева: связывает эти творения с историей и судьбой еврейского народа, что кажется неоправданным и надуманным.

В любом случае, точка зрения всех трёх авторов интересна и показывает насколько сложным и богатым может быть содержание литературного творения.