Наша дружба  досталась  нам  от  родителей. 

 В  1932  году  из  Киева  в   Москву  приехал после  окончания  КПИ  по  распределению  на  завод  Серп  и  Молот  молодой  специалист - металлург Яша  Сокол. Очень  скоро  волей  случая  он  познакомился  с  двумя  друзьями  -  Сергеем  Рытовым  и  Изей Чарным  -  оба  были  учёными.  Вскоре  три  молодые  пары стали  неразлучными  (  естественно,  подружились  и  жёны  ).  И  также  естественно,  что  когда  родились  дети  (  в  1936 году  я, а  через год - Веня  и  Наташа ),  нам  самой  судьбой  было  предназначено  дружить.

Довоенное  время  я  не  помню.  Но  когда  в  1953  году  после  окончания  школы  я  приехал  с  Урала  и  поступил  в  МИСИС - Московский  институт  стали  имени  Сталина -, наша троица  стала  ближайшими  друзьями.

 Мы  все  трое  закончили  школу  с  золотыми  медалями.  Но  по  сравнению  с  Веней  и  Наташей  я  был  достаточно  серым.  Ведь  маленькая  захолустная  Аша  (  городок  с  20-тысячным  населением  на  самой  границе между  Челябинской  областью  и  Башкирией,  где  единственным  центром  культуры  была  школа  )  не  могла  идти  ни  в  какое  сравнение  со  столицей  с  её  обилием  театров,  музеев  и  концертных  залов.  Естественно,  что  мои  московские  друзья  этим  преимуществом  пользовались  в  полной  мере.  Особенно  это  относилось  к  Наташе.  Она  была  очень  разносторонней  девочкой.  Помимо  великолепного  знания  математики  и  физики  ( влияние  отца - Сергей  Михайлович Рытов -   профессор МФТИ,  - член-кор.  АН  СССР,  всемирно  известный  физик,  руководитель  очень  популярного  московского физического  семинара ),  она  замечательно  знала  литературу,  особенно  поэзию,  читала  наизусть  всего  Евгения  Онегина  и  уйму  других  стихов  (  далеко  не  из  школьной  программы...). Знала  и  английскую  поэзию. У  неё  был  великолепный  английский -  ведь  занималась  она  с  известнейшей  переводчицей Евгенией Калашниковой, а  впоследствии и  сама  могла  без  труда  практически  синхронно  переводить  лекции  американских  учёных.  Кроме  того,  она  достаточно  хорошо  знала  немецкий  и  французский.

У  меня  тоже  была  хорошая  память,  и достаточно  много   стихов  из  школьной  программы  (  особенно  Маяковского  )  я  тоже  знал  наизусть.  Однако  в  те  годы  к  поэзии  относился  как  к  чему-то  второстепенному,  предпочитая  прозу  (  к  слову -  читал  много,  но  не  то,  что  нужно  ).  И  только  в  период  оттепели  после  доклада  о  культе  личности,  особенно  когда  начались  выступления  поэтов  в  Политехническом  и  у  памятника  Маяковскому,  проникся  любовью  к  Евтушенко,  Рождественскому,  Ахмадулиной  и  Вознесенскому.  А  Наташа  ( Натка,  как  мы  с  Веней  её  звали )  их  просто  боготворила  и  очень  много  помнила  наизусть.

  Наташа окончила с  красным  дипломом физфак  МГУ, (  физику  сдавала  самому  Льву  Давидовичу Ландау )  и  стала  физиком - теоретиком.  Работая  в  ГИРЕДМЕТе,  защитила  кандидатскую  диссертацию.  Я  был  на  её  защите  вместе  с  двумя  моими  институтскими  друзьями  -  Геной  Краско  и  Ариком  Хачатуряном  (  они  закончили  физико-химический  факультет МИСИС и  тоже  были  физиками -  теоретиками, и  к  тому  же  занимались  вместе  с  Наташей   на  физическом  семинаре  у  Бонч - Бруевича ).  Неизгладимое  впечатление  на  меня  произвела   бесконечная  доска,  полностью   исписанная  формулами...

Мы  дружили  всю  жизнь.  И  с её  подругой   Аллой - моей будущей  женой - я  познакомился  летом  1953  года,  когда  приехал  с  Урала  поступать  в  институт. Нашу  последнюю  ночь в  Москве перед  отлётом  на  ПМЖ  в  Израиль  в  1997  году  мы  провели  у  неё  дома.  Так  получилось,  что  наш  рейс  был  отменён  из-за  внезапной  забастовки  в  аэропорту  Бен  Гурион,  когда  весь  багаж  был  уже  сдан,  а  наша  квартира,  естественно,  продана.  И  когда  растерянная  Алла   разволновалась,  Наташа  её  успокоила  -  это  же  замечательно,  нам  подарили  ещё  целый  день  для  общения!

И  на  расстоянии  мы  всё  время  общались.  Сначала  только  по  е-мейлу,  потом  по  скайпу.  Несколько  раз  она  приезжала  к  нам  в  Израиль,  в  последний  раз  вместе  с  дочкой  Таней  уже  будучи  тяжело  больной, со  страшным  диагнозом.  В  последний  раз  мы  увиделись  и  часто  общались  летом  2011года,  когда  прилетели  в  Москву, а  в  феврале  2012 её  не  стало...  А  теперь  мы  продолжаем  дружить  с  её мужем  Володей  и дочерьми  -  Таней  и  Женей.

 В  последние  месяцы  перед  уходом  она  закончила  редактирование  книги  воспоминаний  о  своём  выдающемся отце

 Сергей Михайлович Рытов: Жизнь, воспоминания, интервью, записки, стихи, документы / Сост. В. М. Березанская, Н. С. Рытова ; под ред. А. А. Гиппиуса. — М. : ЛЕНАНД, 2012. — 552 с. — ISBN 978-5-9710-0462-2.

 Замечательные  воспоминания  о  Наташе  находятся  в  книге  нашей  общей  подруги  Лены  Юровой,  долгие  годы  работавшей  вместе  с  ней    В  ГИРЕДМЕТе

 Книга: "О бисере, бусах и прошлом времени" - Елена Юрова ...

Labirint.RU › ... › Красота. Этикет › Красота. Мода. Стиль. Этикет

Мои  институтские  друзья  органично  влились  в  школьную  компанию  Наташи,  у  которой  мы  собирались  на  танцы  чуть  ли  не  каждое  воскресение.  Естественно,  что  там  задавали  тон  её  одноклассницы  (  напоминаю,  что школы тогда были  раздельные  ),  поэтому  наличие  мужской  составляющей  приветствовалось.  Как  правило  родители  в  этот  вечер  деликатно  уходили  в  гости,  но  иногда  они  возвращались  не  поздно  и  показывали  нам  школу  настоящего  танца!  Сергей  Михайлович  -  изумительно  остроумный  человек  и  его  жена  Суламифь  Сауловна  (  для  нас  с  Аллой -  тётя  Люся  )  были  неистощимы  на  разные  выдумки.  А  после  1956  года,  когда  в  Москву  вернулись  из  Серова  мои  родители,  я  иногда  принимал  участие  в  совместных  встречах  взрослых  и  детей.  Третей  парой  друзей  ещё  с  довоенных  времён  были  Исаак  Абрамович  и  Серафима  Ильинична  Чарные.  Он  в  те  времена был  заведующим  кафедрой  гидродинамики  в  так  называемой  керосинке  (  Нефтяной  институт  ).  Как  анекдот  рассказывали  тост,  который  произнёс  на  его  50-летнем  юбилее  один  из  присутствующих:

 -  Есть  поверье,  что  когда  рождается  ребёнок,  с  небес  слетает  ангел  и  целует  его.  Если  целует  в  глаза -  вырастает  замечательный  художник,  если  в  рот  -  изумительный  певец.  Я  не  знаю,  куда  поцеловал  ангел  нашего  юбиляра,  но  из  него  получился  великолепный  гидравлик!

 Мы  очень  подружились  с  его  сыном  Веней,  впоследствии  блестящим  математиком  и  известным  отказником.  В  начале  60-х  годов  компьютеры  были  ещё  недостаточно  быстродействующими,  так  именно  по  его  программам  рассчитывались  орбиты  спутников!  Когда  он  перешёл  из  своего  почтового  ящика  в  институт  проблем  управления,  он  трижды  ( !!!  )  защищал  докторскую  диссертацию  (  каждый  раз  новую...), и  все  три  раза  его  заваливали  в  ВАКе.  Ему  пришлось  уйти  с  работы,  и  он  зарабатывал  на  жизнь  тем,  что  писал  кандидатские  диссертации  для  богатых  дураков.  Одним  из  его  любимых  выражений  в  адрес  советской  номенклатуры   было  -  они  ведь  троечники.  А  он  был  отличником!!!

Он  был  в глухом отказе  почти  10  лет,  был   уже  тяжело  болен  (  сердце  и  онкология ).  Ему  предложили  сделку  -  его  выпустят,  если  он  согласится  сотрудничать  с  КГБ.  Веня  ответил -  я  не  знаю,  чем  я  буду  заниматься  в  Америке,  но  я  точно  знаю,  чем  не  буду.  Сотрудничать  с  вами.

 За  него  просили  сенаторы,  и  сам  Рейган  обращался  лично  к  Горбачёву.  Улетел  в  Америку (  где  уже  были  его  младший  брат  и  Аня  )   на  личном  самолёте   Арманда Хаммера. Ему  позвонили  из  ОВИРа  буквально  за  несколько  часов... Мы  с  Аллой  (  несмотря  на  то,  что  она  работала  в  секретном  средмашевском  ящике,  а  за  квартирой  Вени  велось  открытое наблюдение  )  были  в  числе  к  сожалению  немногочисленных  друзей  из  числа  не  отказников,  которые  бывали  у  них  дома.  А  одно  лето  они  втроём  вместе  с  дочкой  Аней  прожили  у  нас  на  даче  на  Правде.  (  Когда  родилась  Аня,  Веня  попросил  меня  помочь  ему  привезти его  жену Яду  с  малышкой  из  роддома.  И  мы  и  они всегда  это  помнили.   Они  очень  тепло  относились  к  нашему  сыну  Жене  и  всегда  помогали  ему  советами.  )

После  отлёта  мы  узнавали  о  них  через  Аню - младшую сестру  Яды. Через  неё  же   они  прислали  нам  в  1991  году  письмо  с  фотографиями.

  Поэтому  у нас  был  их  номер  телефона  в  Сан  Диего. Когда  в 1993  году  я  был  в  командировке  в  Вене,  мне  удалось  до  них  дозвониться,  и  мы  были  счастливы  услышать  такие  родные  голоса.  

Ещё  один  разговор  с  Веней  был  через  несколько  лет,  когда  мы  с  Аллой  прилетели  в  Израиль  в  гости  к  сыну,  который  с  осени  1990  года  жил  в  Петах  Тикве. Совершенно  случайно  (  пути  господни  неисповедимы... )  мы  встретились  с  Гершоном  Белицким,  с  которым  мы  вместе  работали  на  заводе  Серп и  молот  в  1959 - 1961  годах  и  связь  с  которым  была  впоследствии  потеряна.  Оказалось,  что  он,  получив  отказ  на  выезд  в  Израиль  аж  до  2015  ( !!! )  года,  и,  спасаясь  от  КГБ,  перебрался  в  Вильнюс,  где  был  одним  из  руководителей  местных  активистов  -  отказников.  Так  вот,  во  время  неоднократных  приездов  в  Москву  для  участия  в  протестных  акциях,  он  иногда  ночевал  в  квартире  Чарных...  Мы  вместе  с  ним  позвонили  в  Штаты  Вене,  но,  к  сожалению,  это  был  наш  последний  разговор.  Веня  ушёл  29  января  1997  года...  Ушёл  мужественно,  отказавшись  продолжать  страдания  и  прекратив  принимать  лекарства.

Да  будет  благословенна  память  о  друзьях.