Юваль Ной Харари
В основе украинского кризиса лежит фундаментальный вопрос о природе истории и природе человечества: возможны ли перемены? Могут ли люди изменить свое поведение, или история бесконечно повторяется, и люди навсегда обречены воспроизводить прошлые трагедии, не меняя ничего, кроме декораций?
Одна школа мысли решительно отрицает возможность перемен. Он утверждает, что мир — это джунгли, что сильные охотятся на слабых и что единственное, что мешает одной стране поглотить другую, — это военная сила. Так было всегда, и так будет всегда. Те, кто не верят в закон джунглей, не просто обманывают себя, но и подвергают риску само свое существование. Они долго не проживут.
Другая школа мысли утверждает, что так называемый закон джунглей вовсе не является законом природы. Это сделали люди, и люди могут это изменить. Вопреки распространенному заблуждению, первые явные свидетельства организованных войн появляются в археологических записях всего 13 000 лет назад. Даже после этой даты было много периодов, лишенных археологических свидетельств войны. В отличие от гравитации, война не является фундаментальной силой природы. Его интенсивность и существование зависят от основных технологических, экономических и культурных факторов. По мере изменения этих факторов меняется и война.
Свидетельства таких изменений окружают нас повсюду. За последние несколько поколений ядерное оружие превратило войну между сверхдержавами в безумный акт коллективного самоубийства, заставив самые могущественные нации на Земле искать менее жестокие способы разрешения конфликта. В то время как войны великих держав, такие как Вторая Пуническая война или Вторая мировая война, были характерной чертой большей части истории, за последние семь десятилетий не было прямых войн между сверхдержавами.
За тот же период глобальная экономика превратилась из экономики, основанной на материалах, в экономику, основанную на знаниях. Если раньше основными источниками богатства были материальные активы, такие как золотые прииски, пшеничные поля и нефтяные скважины, то сегодня основным источником богатства являются знания. И хотя вы можете захватить нефтяные месторождения силой, вы не можете получить знания таким образом. В результате доходность завоевания снизилась.
Наконец, в мировой культуре произошел тектонический сдвиг. Многие элиты в истории — например, гуннские вожди, ярлы викингов и римские патриции — относились к войне положительно. Правители от Саргона Великого до Бенито Муссолини стремились увековечить себя завоеваниями (и такие художники, как Гомер и Шекспир, с радостью следовали этим фантазиям). Другие элиты, такие как христианская церковь, считали войну злом, но неизбежным.
Однако за последние несколько поколений впервые в истории в мире доминировали элиты, которые рассматривают войну как зло, которого можно избежать. Даже такие люди, как Джордж Буш-младший и Дональд Трамп, не говоря уже о Меркель и Ардернах мира, представляют собой политиков совсем другого типа, чем гунн Аттила или гот Аларик. Обычно они приходят к власти с мечтами о внутренних реформах, а не о внешних завоеваниях. В сфере искусства и мысли большинство корифеев — от Пабло Пикассо до Стэнли Кубрика — больше известны тем, что изображают бессмысленные ужасы боя, чем прославляют его создателей.
В результате всех этих изменений большинство правительств перестали рассматривать агрессивные войны как приемлемый инструмент для продвижения своих интересов, а большинство наций перестало мечтать о завоевании и аннексии своих соседей. Просто неверно, что одна только военная сила не позволяет Бразилии завоевать Уругвай или предотвратить вторжение Испании в Марокко.
Параметры мира
Закат войны очевиден в многочисленных статистических данных. С 1945 года международные границы стали относительно редко перекраиваться в результате иностранного вторжения, и ни одна международно признанная страна не была полностью стерта с лица земли в результате внешнего завоевания. Не было недостатка и в других типах конфликтов, таких как гражданские войны и мятежи. Но даже если принять во внимание все типы конфликтов, за первые два десятилетия 21-го века человеческое насилие унесло меньше жизней, чем самоубийства, автомобильные аварии или болезни, связанные с ожирением. Порох стал менее смертоносным, чем сахар.
Ученые спорят о точной статистике, но важно смотреть дальше математики. Упадок войны был как психологическим, так и статистическим явлением. Его наиболее важной особенностью стало серьезное изменение самого значения термина «мир». Для большей части истории мир означал лишь «временное отсутствие войны». Когда в 1913 году говорили, что между Францией и Германией мир, они имели в виду, что французская и немецкая армии не сталкивались напрямую, но все знали, что война между ними все же может вспыхнуть в любой момент.
В последние десятилетия «мир» стал означать «неправдоподобность войны». Для многих стран вторжение и завоевание соседями стало почти немыслимым. Я живу на Ближнем Востоке,так что я прекрасно знаю, что есть исключения из этих тенденций. Но распознавать тенденции не менее важно, чем уметь указывать на исключения.
«Новый мир» не был статистической случайностью или фантазией хиппи. Наиболее ярко это отразилось на хладнокровно рассчитанных бюджетах. В последние десятилетия правительства во всем мире чувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы тратить в среднем лишь около 6,5% своих бюджетов на свои вооруженные силы, при этом тратя гораздо больше на образование, здравоохранение и социальное обеспечение.
Мы склонны принимать это как должное, но это удивительная новинка в истории человечества. На протяжении тысячелетий военные расходы были самой большой статьей в бюджете каждого князя, хана, султана и императора. Они почти не тратили ни копейки на образование или медицинскую помощь массам.
Упадок войн не был результатом божественного чуда или изменения законов природы. Это произошло в результате того, что люди сделали лучший выбор. Возможно, это величайшее политическое и моральное достижение современной цивилизации. К сожалению, тот факт, что это проистекает из человеческого выбора, также означает, что это обратимо.
Технологии, экономика и культура продолжают меняться. Развитие кибероружия, экономики, основанной на искусственном интеллекте, и новой милитаристской культуры может привести к новой эре войн, хуже, чем все, что мы видели раньше. Чтобы наслаждаться миром, нам нужно, чтобы почти каждый делал правильный выбор. Напротив, неудачный выбор только одной стороны может привести к войне.
Вот почему российская угроза вторжения в Украину должна волновать каждого человека на Земле. Если для могущественных стран снова станет нормой пожирать своих более слабых соседей, это повлияет на то, как люди во всем мире чувствуют себя и ведут себя. Первым и наиболее очевидным результатом возврата к закону джунглей станет резкое увеличение военных расходов за счет всего остального. Деньги, которые должны идти учителям, медсестрам и социальным работникам, вместо этого пойдут на танки, ракеты и кибероружие.
Возвращение в джунгли также подорвет глобальное сотрудничество по таким проблемам, как предотвращение катастрофических изменений климата или регулирование прорывных технологий, таких как искусственный интеллект и генная инженерия. Нелегко работать вместе со странами, которые готовятся уничтожить вас. И по мере того, как изменение климата и гонка вооружений ИИ ускоряются, угроза вооруженного конфликта будет только возрастать, замыкая порочный круг, который вполне может обречь наш вид на гибель.
Направление истории
Если вы верите, что исторические перемены невозможны и что человечество никогда не покидало джунгли и никогда не выйдет, остается только один выбор: играть роль хищника или жертвы. Имея такой выбор, большинство лидеров предпочли бы войти в историю как альфа-хищники и добавить свои имена в мрачный список завоевателей, которых несчастные ученики обречены запоминать на экзаменах по истории.
Но, может быть, перемены возможны? Может быть, закон джунглей — это выбор, а не неизбежность? Если это так, то любой лидер, решивший завоевать соседа, займет особое место в памяти человечества, гораздо худшее, чем ваш заурядный Тамерлан. Он войдет в историю как человек, разрушивший наше величайшее достижение. Как только мы подумали, что выбрались из джунглей, он затащил нас обратно.
Я не знаю, что будет в Украине. Но как историк я верю в возможность перемен. Я не думаю, что это наивность — это реализм. Единственная константа человеческой истории — это изменение. И это то, чему, возможно, мы можем научиться у украинцев.
На протяжении многих поколений украинцы мало что знали, кроме тирании и насилия. Они выдержали два столетия царского самодержавия (окончательно рухнувшего в катаклизме первой мировой войны). Кратковременная попытка независимости была быстро подавлена Красной армией, восстановившей русское правление. Тогда украинцы пережили страшный искусственный голод Голодомора, сталинский террор, нацистскую оккупацию и десятилетия душераздирающей коммунистической диктатуры. Когда распался Советский Союз, история, казалось, гарантировала, что украинцы снова пойдут по пути жестокой тирании — что еще они знали?
Но они выбрали другое. Несмотря на историю, несмотря на ужасающую нищету и несмотря на кажущиеся непреодолимыми препятствия, украинцы установили демократию. В Украине, в отличие от России и Беларуси, кандидаты от оппозиции неоднократно заменяли действующих президентов. Столкнувшись с угрозой самодержавия в 2004 и 2013 годах, украинцы дважды поднимали восстание, чтобы защитить свою свободу. Их демократия — новая вещь. Таков и «новый мир». Оба хрупкие и не могут длиться долго. Но оба варианта возможны и могут пустить глубокие корни. Каждая старая вещь когда-то была новой. Все сводится к человеческому выбору.■
Авторское право © Юваль Ной Харари, 2022.
https://espresso.economist.com/f081a21efc523542648674241cbbf187
Юваль Ноа Харари — историк, философ и автор книг «Sapiens» (2014 г.), «Homo Deus» (2016 г.) и серии «Sapiens: Графическая история» (2020-21 гг.). Он преподает на историческом факультете Еврейского университета в Иерусалиме.
