Ванзейская конференция состоялась 20 января 1942 года в берлинском районе «Ванзе» на вилле «Марлье». На совещании присутствовали высокопоставленные члены правительства нацистской Германии и органов СС. Солидное представительство, говорящее о важности обсуждавшихся вопросов для будущего и настоящего Германии. Теперь мы хорошо знаем, что там обсуждалось: на этом форуме были определены пути и средства «окончательного решения еврейского вопроса». Ещё 29 ноября 1941 года Гейдрих разослал приглашения для обсуждения наиболее быстрых и экономичных путей избавления Европы от еврейского населения.

О решении так называемого еврейского вопроса в гитлеровской Германии говорилось неоднократно. Планировалось собрать евреев со всей Европы и депортировать их на Восток в трудовые лагеря, где многие погибли бы от тяжёлых условий, а остальные подверглись бы «соответствующей обработке» (что подразумевалось под этим термином, не знал никто, но многие догадывались — стерилизация, как мужчин, так и женщин). Но делать это предполагалось уже после завершения всех военных действий. А тут в самый разгар войны. В чем причина? Что за спешка? Если говорить о населении Германии, что им, действительно стало невтерпёж, и они никак не могли оставить евреев в покое? Нет, этого не наблюдалось. Да, политика существующего правительства, направленная против засилья евреев в важнейших областях хозяйства и культуры, им импонировала. Она, в какой-то мере, помогла объединить Германию под властью сильного, харизматичного лидера, не побоявшегося вслух озвучить то, что волновало многих, но что прежние правительства отказывались признать из соображения «ложных либеральных представлений» о гуманизме, хотя об этом говорили все — еврейское население пагубно влияет на титульную нацию и пытается подчинить её своей воле. А Гитлер не побоялся и не только высказал открыто, но и предпринял шаги, направленные на предотвращение этой тенденции. В 1934 году были приняты соответствующие законы, ограничивающие такую еврейскую активность, ставящие евреев на положение людей с ограниченными возможностями: им было запрещено занимать государственные должности, заниматься юриспруденцией, адвокатской практикой, врачебной практикой, журналистикой, театральным и музыкальным искусством, художественными ремёслами. Словом, всем тем, где их присутствие вызывает особую неприязнь. Кроме того, евреев арестовывали по любому поводу и отправляли в концентрационные лагеря, где их приучали к физическому труду, чего они раньше тщательно избегали. Так, во всяком случае, немецким гражданам объясняли германские власти. В результате, когда немцы, за редким исключением, перестали встречать евреев в своей повседневной жизни, острота ненависти к ним поубавилась. Так что не население Германии побудило правительство вдруг срочно решать «еврейский вопрос» в разгар войны. Теперь всех больше беспокоила судьба близких и родных на фронте.

Так что же подвигло нацистское правительство в срочном порядке приступить к решению этого «вопроса»? Может армия достигла определённых успехов, что позволило в освободившееся время всерьёз заняться его решением? Однако и этого не было. Скорее наоборот: за два месяца до конференции германские войска потерпели серьёзное поражение под Москвой. Они должны были взять Москву, но не смогли и были отброшены советской армией. Рушился миф о непобедимости 3-го Рейха, который так успешно начал эту войну, причём, в духе знаменитой тактики блицкрига, и вдруг облом, все сорвалось. Это был ещё не конец, это была всего лишь неудача, от которой, как мы все знаем, никто не застрахован. Правда, Черчилль в своих воспоминаниях о 2-й Мировой войне уже тогда хорошо понимал, что это начало конца. Он и раньше пришёл к выводу, что война Гитлером будет проиграна, когда тот вторгся в Советский Союз. Просто он сделал то, что никак не предполагал Гитлер. Гитлер без сомнения считал, что страны Западной Европы ни за что не согласятся помогать большевистской России — ведь сколько сказано было, сколько статей написано против неё, и он надеялся, что Западная Европа, да и Америка тоже, если и не присоединяться к нему, то во всяком случае останутся нейтральными. Но Гитлер ошибся. Черчилль буквально уже в июле выступил с заявлением о поддержке России. Америка тоже присоединилась, и обе эти страны стали снабжать Россию оружием и продовольствием, что буквально спасло её от полного поражения. Гитлеру срочно нужен был реванш, чтобы сокрушить Советскую армию до основания, поскольку московское поражение подорвало его престиж.

Да, но причём здесь евреи? Для чего потребовалось собирать Ванзейскую конференцию? И как ликвидация евреев могло повлиять на боевую мощь немецкой армии? Многие историки недоумевают, зачем вообще нужна была Германии такая представительная конференция? Зачем нужно было собирать высокопоставленных особ 3-го Рейха ради того, чтобы узаконить то, что и так уже давно проводилось? А что нового было озвучено в Ванзее? «Окончательное решение еврейского вопроса», под которым понималось теперь уже физическое уничтожение еврейского населения Европы, а не просто депортация на Восток? Так массовые расстрелы уже активно и широко проводились без всяких законов во второй половине 1941 года: в Каменец-Подольске (в августе), в Бабьем-Яру (в сентябре), в Рижском гетто (в ноябре). В декабре 1941 года начал функционировать лагерь уничтожения в Хельмно, а в Освенциме были проведены первые опыты по отравлению газом «Циклон Б». Всего за вторую половину 1941 года айнзатцгруппами были убиты около 1 млн. евреев. Так что собирались узаконить участники Ванзейской конференции? Если это касается способов ликвидации, то это можно было просто решить в рабочем порядке.

Некоторые историки усмотрели в этом странном поведении нацистского высшего руководства фанатичную ненависть Гитлера к евреям. Но не понятно: Гитлер готовится к реваншу, собирает все силы и средства на борьбу с Советами, а сам тратит их на строительства лагерей смерти, занимает массу людей для охраны, для экзекуции, использует железную дорогу, по которой будут идти поезда с евреями, тогда как эти дороги будут так необходимые фронту. Где тут логика? К сожалению, логика тут есть, она сильно повлияет на весь ход войны и связана она как раз с евреями.

Гитлер своей юдофобской риторикой сумел привлечь многих антисемитов на свою сторону, для своей поддержки, и в какой-то степени благодаря этому он смог прийти к власти. Антисемитизм, особенно после поражения в 1-й Мировой войне, был в Германии весьма популярен. К этому прибавился антисемитизм белогвардейской эмиграции после разгрома в Гражданской войне, в котором обвиняли евреев, служивших и даже находящихся во власти у большевиков. Так что любителей свалить свои неудачи на других — мол из-за них это всё, — было предостаточно. Но тут Гитлер не мог не заметить, что такое отношение к евреям характерно не только для Германии, но и для других стран Европы. Так, принятие в 1934 году (сразу после прихода Гитлера к власти) Нюрнбергских законов, которые лишали евреев многих гражданских прав, со стороны дипломатических кругов других стран не вызвало какого-либо внятного осуждения, и, если были такие, кто высказал недовольство, то это было настолько ничтожно, что позволило нацистам через пару лет блестяще провести Олимпийские игры в Германии. Были, правда, возмущения по поводу «Хрустальной ночи», прошедшей под явным покровительством властей. Но…. были и прошли. Был ещё эпизод с пароходом «Сен-Луис», на котором евреи бежали из Германии на Кубу. Но в Гаване им не позволили сойти на берег. А когда они направились в Соединённые Штаты, то туда их тоже не пустили. По их просьбе капитан лайнера, который с сочувствием относился к своим пассажирам будучи чистокровным немцем, послал сигнал SOS ко всем странам мира: «Кто-нибудь, примите нас!». Никто не откликнулся, и им пришлось возвратиться в Европу.

Но самым важным событием, показавшим настоящее отношение Европы к евреям, послужила Эвианская конференция, созванная по инициативе Рузвельта и прошедшая во Франции в 1938 году. На этой конференции был поднят вопрос — куда девать евреев, которых Германия хочет выслать из страны. Словом, кто хочет забрать их к себе? Ни одна страна не выразила такого желания. Даже поступило предложение: «Если кто хочет забрать немецких евреев себе, то пусть заберёт и наших». Такое предложение исходило от Польши и Румынии. Все это говорило о том, прежде всего, что судьба евреев интересует Европу меньше всего. Но тут надо сказать больше: страны Европы сами желают «решить еврейский вопрос» у себя, в своих странах. Вывод напрашивается сам собой: нужен человек, лидер современных взглядов, который без излишней сентиментальности и старомодного чувства совестливости взял бы на себя миссию решить этот столь щекотливый «вопрос» — избавить Европу от евреев. Вот и ответ на вопрос: причём тут евреи?

Что на самом деле волновало Гитлера перед предстоящим реваншем, грандиозным выступлением против России, так это то, что страны Запада могут нанести удар в спину. Он хорошо помнил (а если даже и не помнил, то его генералы могли ему подсказать), в каком сложном положении оказалась Германия в 1-ю Мировую войну. Встал вопрос: как остановить открытие второго фронта? Вот тогда была запущена замечательная идея — Германия берет на себя благородную миссию освободить Европу от еврейского присутствия. Гитлер говорил это открыто в своих речах, об этом писали все газеты. Это был намек Западу. Запад понял и принял его. А вот как это будет осуществляться на практике, должно оставаться под строжайшим секретом — это одно из условий сделки, потому что западные лидеры в отличие от харизматичного, с современными взглядами Гитлера, хотели сохранить свое лицо под маской добропорядочных, просвещенных либералов.

Я прекрасно понимаю, что все изложенное мной похоже на одну из множества конспирологических теорий, которые не были подтверждены фактами. Однако дальнейшие события, произошедшие после «Ванзейской конференции» и началом строительства лагерей уничтожения, если их и нельзя назвать фактами, то, по крайней мере, они могут заставить задуматься: а вдруг и правда, в этом что-то есть.

Если только предположить, что «Ванзейская конференция» и предполагаемый Гитлером «Реванш» никак не связаны между собой, то надо признать, что Гитлеру здорово повезло. Он добился больших успехов — захватил почти всю Украину, взял Крым, половину Северного Кавказа, дошел до Волги, — а второй фронт так и не был открыт. Ни один солдат западной антигитлеровской коалиции не вступил на европейский континент, если не считать нелепую высадку англичан на западный берег Франции в конце августа 1942 года около города Дьеппа, которая закончилась полным фиаско. Она мало походила на взвешенную, хорошо продуманную операцию; скорее на демонстрацию, но демонстрацию не силы, а слабости: вот, мол, пытались, но не получилось. Эта операция с самого начала была обречена на провал. Генералы убеждали Черчилля, что такой десант в то время был не по силам Англии. Она была не готова к вторжению во Францию. Однако Рузвельт упрямо настаивал, что вторжение в Европу должно проходить только через Ламанш через побережье Франции, где немцы воздвигли мощный «Атлантический вал» — неприступную крепость с сильнейшей огневой поддержкой, что не предоставляло возможности ее атаковать. Для этого требовалось время на подготовку и немалое. Не в этом ли была причина в упрямстве Рузвельта? Почему же Черчилль пошел на это? Тут было две причины. Во-первых, требование Сталина как можно быстрее открыть второй фронт. Он упрекал Черчилля за то, что тот сам нарушает свое обещания, данное им в сентябре 1941 года, начать совместную борьбу против немцев и разработать план на 1942 год (как раз перед высадкой в Дьеппе Черчилль побывал в Москве, где Сталин все это ему выложил). Во-вторых, пришло заявление объединенных штабов американской армии, что, если не планируется вторжения в Европу, объединенное командование США переносит свои военные действия с Атлантики на Тихий океан, где будет бороться исключительно с Японией, союзницей фашистской Германии).

Между тем из оккупированной немцами Европы стали поступать сообщения о массовых расстрелах евреев и об их депортации в концлагеря. Эти сообщения шли в таком количестве, в частности на имя Рузвельта, что он в мае 1942 года приказал не принимать их вообще, поскольку они мешают нормальной работе президентской канцелярии.

После военной неудачи под Дьеппом Черчилль предложил нанести удар по Заполярью Норвегии и обеспечить тем самым свободный проход грузов в Россию по Ленд-Лизу. Этот план был бы более реалистичен и не требовал больших затрат. Но он был отвергнут (?). Другой план Черчилля - «Торч» («Факел»), который предполагал взять под контроль все побережье Северной Африки, обеспечить безопасность в Средиземном море, чтобы в дальнейшем вторгнуться в Европу с Юга, Соединенными Штатами был принят (все-таки не Европа!), хотя год назад Рузвельт и критиковал Черчилля за то, что тот уделяет слишком много внимания Среднему Востоку.

В конце 1942 года и начале 43-го произошли два знаменательных события, связанные с разгромом германской армии. Одна битва произошла в Северной Африке под Аламейном, где британская армия нанесла поражение армии Роммеля. Вторая — Сталинградская битва и разгром армии Паулуса. Всем стало ясно (теперь не только Черчиллю), что Гитлер проигрывает войну. И это было…. не очень хорошо. Хотя газовые камеры и крематории в Треблинки и Освенциме работали на полную мощь, как и в других лагерях уничтожения, дел было еще невпроворот. Сам же процесс «окончательного решения», надо сказать, протекал исключительно гладко, с немецкой педантичностью без задержек и проволочек. Ни один состав с евреями не потерпел крушение, не был пущен под откос партизанами. Союзники бомбили Германию, превращая ее города в руины как это было с городами Гамбург и Дрезден, но ни одна бомба не упала ни на один концлагерь, чтобы уничтожить газовые камеры и крематории, ни на железнодорожные пути, ведущие к этим лагерям смерти, ни на железнодорожные узлы. Как шутили эсэсовцы: «Если хочешь провести секретный груз, напиши на вагонах «евреи»».

Чтобы не нарушать общую слаженную картину процесса и сами союзники делали, что могли. Вот, например история с судном «Струма», на котором бежали евреи из Румынии, это судно направлялось в Палестину, которая находилась под мандатом Британии. Однако Британское правительство отказалось принять беженцев. Судно было отбуксировано в море и затонуло вместе с семьюстами беженцев. Америка тоже отличилась. Когда фашистская Германия предложила США обменять 20 тысяч еврейских детей на 10 тысяч грузовиков, по поводу чего в Конгрессе проходили дебаты, одна из конгрессменш выступила и сказала: «20 тысяч детей — это 20 тысяч безработных. Нам этого не надо», и проект был закрыт.

Разговор о том, что правительства свободных государств могли не знать о положении евреев в оккупированной нацистами Европе, мягко говоря, неправда. Постановления Ванзейской конференции в жизнь проводились под грифом «Секретно», что давало право не знать и даже не упоминать о них в средствах массовой информации. Но ведь знали!

Вот некоторые известные факты. Ричард Эвен в своей книге: «Третий Рейх в дни войны» пишет: «Наиболее решительные попытки сообщить миру о программе уничтожения евреев предпринимались в Польше. Едва ли не с первого дня участники Сопротивления высылали в Лондон польскому правительству в изгнании сведения об умерщвлении евреев газом в Треблинке». Одним из посланников был подпольщик Ян Карский, который побывал в Варшавском гетто, добрался до Лондона и доложил об увиденном. 14 декабря 1942 года министр иностранных дел Великобритании Иден выступил перед кабинетом министров с официальным докладом о геноциде евреев. Три дня спустя правительства государств союзников издали совместную декларацию, в которой союзники решили, что наилучший способ борьбы с геноцидом состоит в том, чтобы сконцентрировать все усилия на скорейшей победе в войне. «Бомбёжки железнодорожных путей, — высказали участники этого форума — вокруг Освенцима и других лагерей лишь отсрочат гибель обречённых на смерть, и, кроме того, истратят силы и ресурсы, предназначенные для более важных целей — свержения правящего режима». Кстати, по мнению Польского правительства в изгнании, излишнее упоминание еврейской проблемы отвлекло бы внимание мировой общественности от страданий самих поляков.

Вот ещё один факт: в июле 1942 года немецкий промышленник Эдуард Шульте, который был на дружеской ноге со многими членами нацистского правительства, рассказал своему коммерческому партнёру еврею Рингеру в Цюрихе о планах Гитлера к концу года полностью очистить Европу от евреев путём их физического уничтожения. Герхард Рингер послал отчёт правительствам США, Великобритании, Швеции. Правительство США рекомендовало конгрессу сохранить сообщение в тайне. То же произошло в Швеции. И там и там этот отчёт пролежал в министерствах иностранных дел до конца войны.

Так что они знали, хорошо знали! Однако единственным ответом было заявление, что лучший способ остановить геноцид — победить Германию. А вот с этим, как раз, союзники и не спешили.

На встрече Черчилля и Рузвельта в январе 1943 года в Касабланке оба лидера согласились, что открытие Второго фронта, на котором настаивал Сталин, будет отложено до 1944 года и состоится именно в том месте, на которое указывал Рузвельт, - на побережье пролива Ламанш, где придётся штурмовать «Атлантический вал». Там, по выражению Черчилля, «придётся иметь дело с немецкой боеспособностью и одетым в сталь укреплённым побережьем Франции». И это несмотря на то, что уже в 1942 - 1943 гг.  англичане и американцы могли беспрепятственно высаживать свои армии в Северной Африке, Сицилии и Италии. Германские и итальянские флоты оказались неспособны их атаковать. Известный американский дипломат А.Гарриман много позднее писал, что высадка в Африке «показала, что западные союзники могли развернуть подобное наступление на побережье Нормандии или Британи. «Им не хватало лишь желания нанести удар на Западе».

Весной-летом 1943 года англо-американские войска взяли под контроль все побережье Северной Африки. Что делать дальше? «Я никогда не предполагал, — пишет Черчилль в своих воспоминаниях, — что англо-американская армия застрянет в Северной Африке. Это трамплин, а не диван. Таким образом, мы подходим к своего рода комбинированному тупику. Английские штабы высказались за действия в районе Средиземного моря и за наступление на Сардинию и Сицилию, имея в виду в конечном счёте Италию. Американские специалисты отказались от всякой надежды форсировать Ламанш в 1943 году, но совсем не хотели увязнуть в районе Средиземного моря, чтобы не сорвать осуществление своего великого плана в 1944 году» (У. Черчилль «Вторая мировая война»). Надо сказать, что в это время американцы резко замедлили проведение операции «Болеро», т.е. наращивание контингента США в Великобритании в рамках подготовки к плану вторжения во Францию через Ламанш.

Спрашивается: так что это, если не попытка потянуть время? Весь вопрос встал — как продлить своё бездействие до наступления указанного срока, до 1944 года, чтобы ничего не испортить, не помешать Гитлеру исполнить взятую на себя миссию избавить Европу от тяжкого груза неразрешенных проблем, и при этом остаться «в белых перчатках». Вполне возможно, что руководители многих стран ничего не имели против евреев сами по себе. Но находясь на руководящих местах, избранные народом, находились в зависимости от своего электората и должны были зачастую идти на сделку со своей совестью. Вот, например, У. Черчилль. Ему предъявляли претензии, что он ни разу не выступил против геноцида евреев, устроенного германскими фашистами и в своём шеститомном труде «Вторая  Мировая война» ни словом не упомянул ни о Холокосте, ни об евреях вообще, словно в то время такого народа просто не существовало. На это Черчилль честно признался: «Я не мог сказать английской матери, что её сын идёт воевать за евреев». Достойный ответ государственного мужа, пекущегося о благе народа. Народ сказал: «Не надо нам никаких евреев», и он не упомянул. Народ его позднее выразился ещё более определённо — через два года после войны в 1947 году устроил своим евреям «Хрустальную ночь», английский вариант, которая длилась четыре дня. Вот на что приходиться идти руководителям многих европейских стран. И кто бы мог кроме Гитлера вот так взять и, поправ все основы человеческой морали и цивилизованного поведения, сделать то, что хотел сделать, может быть каждый, но далеко не каждый решился бы на это. Слишком соблазнительной была ситуация, чтобы ею не воспользоваться. Она ведь может и не повториться.

Тем временем надо было что-то делать. Нельзя было держать такой контингент войск, собравшийся на побережье Северной Африки в разгар войны и никак его не задействовать. Мировая общественность этого не допустила бы. Даже среди высшего командования английской армии высказывали неудовлетворенность и недоумение. У.Черчилль в своих воспоминаниях приводит письмо, адресованное ему генералом Смэтсом: «У меня создалось неприятное чувство, что масштабы и темпы наших сухопутных операций оставляют желать много лучшего. Уж очень невыгодным будет сравнение с огромными усилиями и успехами России, которая может прийти к выводу, что её подозрения относительно нас обоснованы».

Надо было срочно что-то предпринимать, сделать вид, что союзники воюют… У Черчилля был план вторжения в Европу, который затрагивал все южное побережье Европы, включая Балканы, Италию, Южную Францию (одновременное наступление в трех местах). Его план был вторгнуться внезапно, неожиданно, что дало бы значительные преимущества и сэкономило бы немало сил и средств. Но Рузвельт этот план категорически отверг. Сошлись на том, что целью вторжения будет Италия и всё. Так что можно сказать, что в 1943 году союзники вошли в Европу, но воевать стали не с немцами, а с итальянцами.

Итак — Италия. Не мудрствуя лукаво, все логично и просто, но… предсказуемо: никаких хитроумных внезапных атак, неожиданных десантов и высадок на всем южном побережье Европы. Ситуация складывается так, что ничего не остаётся как вторгнуться в Европу, и Италия лучше всего подходит для этой цели. Во-первых, потому что она ближе к северному побережью Африки, и, во-вторых, итальянцы не такой уж грозный противник. У.Черчилль в своих воспоминаниях пишет: «Генерал Эйзенхауер утверждал, что нападение на Сицилию следует предпринимать только в том случае, если мы считаем своей главной целью очищение средиземноморского пути. Если же наша основная цель состоит в том, чтобы вторгнуться в Италию и нанести ей поражения, тогда, по его мнению, нашими объектами должны стать Сардиния и Корсика, поскольку эти острова находятся на фланге длинного «итальянского сапога», и наши операции заставили бы противника гораздо больше распылить свои силы в Италии, чем просто оккупация Сицилии» (У.Черчилль «Вторая Мировая война»). Как вы можете догадаться, руководство объединённых штабов приняло противоположное решение — начало наступление как раз с Сицилии. С 3 июля по 15 августа объединённые англо-американские силы ничем другим не занимались, как только методично и целеустремлённо, преодолевая сопротивление противника, выдавливали итало-германские войска оттуда. Правда, «быстрое ухудшение ситуации в регионе Средиземного моря и прежде всего высадка союзников на Сицилии 10 июля 1943 года привели германского фюрера к мысли о необходимости немедленного отвода основных сил с Восточного фронта… и переброски их на Апеннинский полуостров» (Р.Эвенс «Третий Рейх в дни войны»). Этот манёвр Гитлера в какой-то мере помог советским войскам завершить битву на Курской дуге полной победой и в дальнейшем снизить сопротивление немцев.

А что союзники? Пора, вроде бы, союзным войскам приступать к зачистке от фашистов самой Италии. Они прислушались к рекомендациям, предложенным Эйзенхауером? Как бы не так. Если бы англо-американские силы действовали согласно его плану, то война, чего доброго, могла закончиться уже в 1944 году, а не то и в 1943. Этого допустить было никак нельзя. 8 сентября 1943 года союзные войска вторглись на территорию Италии, и начали они своё наступление с «носка итальянского сапога». Потом «подошва», «каблук», а потом на Север, на всю длину «сапога», методично, не спеша, с боем брали они каждый город, каждую деревню. А что, союзники ничем не рисковали: война шла не на их территории — ни в Англии, ни в Америке; в том, что Гитлера ждёт неминуемое поражение, уже никто не сомневался. Войска союзников не стояли на месте, они действовали. Западу требовалось время, и они растягивали его как могли. Зато эшелоны с евреями шли все также без перебоев и задержек в Освенцим, в Треблинку, где евреев ждали газовые камеры и крематории. Немцы хорошо понимали, что пока они будут уничтожать евреев, союзники второго фронта открывать не будут. «Долгие месяцы, отделяющие битву под Курском (июль-август 1943 года) и высадку союзников в Нормандии (июнь 1944 года) иногда называют «забытым годом войны» (Р.Эванс: «Третий Рейх, дни войны»).

Западные союзники, наверное, могли бы затянуть с открытием Второго фронта и до 1945 года, а может быть даже и дольше, но тут вмешались силы, которые ну уж никак не были связаны с евреями. Дело в том, что Сталин ни в коей мере не заморачивался теми проблемами, которые так волновали его западных партнёров. Если бы ему вдруг понадобилось разобраться со своими евреями, евреями Советского союза, он и сам мог бы это сделать, не прибегая ни к чьим услугам, тем более Гитлера (который его так обманул). Собственно позднее, в конце 40-х годов он это продемонстрировал, когда начал «борьбу с безродными космополитами». А тогда в годы войны он был озабочен разгромом немецких фашистов. Его армия была уже сильна, хорошо мотивирована и шла от успеха к успеху. Вытесняя немцев со своей территории, она приближалась к границам Советского Союза, которые существовали на момент вторжения Германии. А что потом? Ни у кого не оставалось сомнения, что Сталин на этом не остановится и вторгнется в Европу под лозунгом - освободить её от фашистских захватчиков, и, воспользовавшись этим, он сделает все, чтобы подчинить европейские страны своему влиянию. Вместо Гитлера – Сталин? Этого Запад допустить не мог. Он стал лихорадочно готовиться к вторжению в Европу, и в июне 1944 года произошла знаменитая высадка десанта союзных войск в Нормандии, как и планировалось, со штурмом «Атлантического вала», со множеством жертв (что лишний раз доказывало, как западные союзники добросовестно придерживаются союзнических договоров, несмотря на многочисленные жертвы).

Примерно в это же время Советская армия проводила операцию «Багратион» в Белоруссии с последующим выходом к государственной границе. И все быстро покатилось к финалу, к окончанию 2-й Мировой войны.

Так что это было, чем была эта «Ванзейская конференция»? Какова была её цель? Что ж, из всего выше сказанного можно предположить, что это было своеобразное официальное (для этого и потребовались высокопоставленные чиновники 3-го Рейха), но без огласки объявление войны всей Европы своему еврейскому населению. Инициативу взяла на себя фашистская Германия и с молчаливого согласия одобрена практически всеми странами Европы, за исключением, может быть, Финляндии и Дании. Другие страны, за исключением отдельных людей и организаций — «Праведников мира», не предприняли ничего, чтобы как-то спасти евреев от тотального уничтожения. Никто из правительств этих стран и пальцем не пошевелил ни в разгар войны, ни в последние месяцы её, когда это ничему не угрожало и не требовало больших затрат. Не было освобождено ни одного концлагеря уничтожения, где до последнего, до 1945 года происходили казни людей. Союзные войска, можно сказать, просто натыкались на эти лагеря во время боевых действий, но не освобождали, потому что там не было никого, от кого требовалось освобождать, — немцев там уже не было. Кстати, так было и с «освобождением» Освенцима, о чем трубят по всему миру как о величайшем подвиге: группа советских войск, не имея никакого приказа относительно этого лагеря, случайно вышла на него. Как и везде, немцев там не было. Только чудом уцелевшие «доходяги», терроризируемые бандой уголовников, услужливо помогавших капо наводить «порядок» в бараках, за что капо подкармливали их, и ко времени «освобождения» они были в неплохой физической форме.

Война против евреев шла жестокая, безжалостная, не щадящая никого, невзирая на пол и возраст. И хотя антисемитизм осуждён всем мировым сообществом, появилось государство Израиль, которого критиковать, вроде бы, можно, и это стало своего рода эвфемизмом все тому же антисемитизму. Судя по количеству резолюций, осуждающих Израиль в ООН (заметно превышающему количество других резолюций), и стабильному большинству стран, эти резолюции поддерживающих, создаётся впечатление, что объявленная: «Ванзейской конференцией» война продолжается.

Свою статью я хочу закончить цитатой из книги Лоуренса Риса «Освенцим»:

«Скажу прямо: миф о том, что преступление, состоявшее в истреблении евреев, было неким образом навязано немногими безумцами сопротивляющейся этому Европе, — один из самых опасных…. И об этом стоит поразмышлять верующим в то, что агрессивный антисемитизм был свойственен исключительно нацистам или даже одному только Гитлеру».

 jacob apt <[email protected]>