(Еще одна гипотеза)

Считается, что была от войн и польза. Погибнут слабые и старые – племя сплотится, станет сильнее и моложе. Побежденных съедят или работать заставят. Потом людоедство ушло, рабовладение кончилось, а войны остались обеспечивать прогресс науки, техники, да и всей культуры. Многие считают, что прогресс этот всегда прямо или косвенно зависит от развития военно-промышленного комплекса. Мы вот знаем Закон Архимеда, а современники ценили ученого за «греческий огонь» и катапульты. От «базиса» не отставала и «надстройка» – войны считались, чуть ли не высшим проявлением человеческого духа, со строгими правилами и кодексами чести, которые современники всегда считали вечными.

Одновременно шли тайные войны без правил и кодексов. Подумать страшно, что творилось еще в пещерах, а потом у фараонов и соломонов. Заманчиво было добиваться политических целей совсем просто, без больших усилий и затрат, да еще и быстро. Спящему королю родной брат вливал в ухо яд, кому-то что-то подсыпали Борджиа и Миледи. Это подрывало самые основы общественной жизни и морали. И в обществе вызывало только ужас и отвращение, никак не становясь общественным явлением.

Новое общественное явление – благородный террор

Впервые «опоэтизировал», воспел террор, насколько я знаю, Некрасов. Сколько жизней было погублено и исковеркано его знаменитым: «Иди и гибни… дело прочно, когда под ним струится кровь». Террор стал, как бы допустИм в глазах просвещенной части общества. Особенно, молодежи. Раз, мол, тебе все ясно и ты готов за правое дело отдать собственную жизнь, то тебе (для победы этого самого Дела) дозволено самому судить и публично казнить виновных, а для Великой Цели – и непричастных. И не только дозволено – достойно и благородно. Дело чести, славы, доблести и т.д.

В каждом обществе всегда есть те, кто отрицает систему ценностей тех слоев общества, откуда они вышли, порывают с традициями общественной жизни этих слоев. Обычно это молодые, поверхностно образованные люди, которым все ясно, решения радикальны и – никаких сомнений. 
Когда сдерживающие традиции общества по тем или иным причинам ослабляются, такие люди могут составлять более или менее значимые общественные слои. Иногда энергия такого слоя может быть направлена на уход от общества. Мы видели хиппи, «детей цветов» и т.п. Хуже, когда энергия направлена на немедленное, скорейшее исправление общества. Да еще любыми средствами. Тогда общественным явлением может стать террор, как соблазнительно простое средство решать неподъемно сложные, в действительности, проблемы. А поддерживающий его общественный слой становится своеобразной «питательной средой» террора. Особенно, при слабости или, хуже того, попустительстве власти.

В России Некрасовских времен ограничивающие, сдерживающие традиции общества были серьезно поколеблены после отмены крепостного права. В обществе появились Новые Великие Цели. Простые, очень благородные и как бы совсем легко достижимые. Появилась и «питательная среда» террора – разночинцы и примкнувшие к ним «из благородного звания». Вот Некрасов и воспел.

Из России «благородный» и «самоотверженный» террор и расползся по всему миру уже не как грязное, а как прямо-таки возвышенно-рыцарственное дело.

В Европе «питательной средой» терроризма стали, вроде, такие же. Все эти «Красные бригады», «Бадер - …» и прочие – молодые, амбициозные и, увы, мало- , точнее, полуобразованные. Те, кому все, ну прямо все совершенно ясно. И при этом решительно сбросившие пресловутые оковы буржуазной (они оттуда вышли) морали.

А не в Европе? Те самые «мусульманские фанатики»? Так ведь тоже, вроде, похоже. Тоже молодые. амбициозные и тоже как бы «из образованных». Недаром талибанов в России сперва именовали «студентами». Этот термин, понятно, означает совсем не то же, что в Гарварде, но ясно показывает – не от сохи и не от станка. Англичане были потрясены, узнавши, что террористы, взрывавшиеся в метро, были, как говорится, «образованные». Мне кажется, что большое, ошибочное и опасное упрощение считать их религиозными фанатиками, обвинять во всем ислам, толковать, посмеиваясь, о 72-х гуриях и т.п.

Откуда взялись «мусульманские фанатики»?

Еще недавно никто о них и не слыхивал. А убийцы-смертники, не древние, а как современное явление, вообще стали известны совсем уже на наших глазах. Откуда же они взялись?

Когда появилось огнестрельное оружие и прикончило эру Великих набегов восточных орд, для Европы началась эпоха Великих географических открытий, а потом и колониализма с идеологией и кодексом «Бремени белого человека». 
Белый человек для всей планеты стал «человеком с ружьем» (и пушками), а Европа и (позже) Северная Америка – тем, что сейчас мы называем Западом. 
А на Востоке все эти столетия сохранялось сложившееся, ставшее традиционным общественное устройство. Освященные религией отношения полов, отношения собственности, государственности и т.п. казались естественными и вечными. Европейцы, как колониальные власти («Бремя белого человека»), поддерживали традиционное устройство – оно обеспечивало стабильность управления. 
Но прогресс науки и технологии, изменения в экономике Запада подорвали колониальную систему. И колониализм рухнул. Соответственно, на смену «Бремени белого человека» пришла идеология «Прав человека», которая современникам, как всегда, представляется и естественной и вечной. 
И вот тогда на Восток, взламывая сложившиеся веками устои и традиции общества, обрушились западные технологии и разнообразная «помощь». Сразу и резко повысилась доступность медицины, продовольствия и других жизненных благ. Резко снизилась детская смертность и «вдруг» появилось непропорционально большое множество детей и молодежи. Доступность питания обеспечила увеличение свободного времени и, вместе с доступностью электронных СМИ, резко повысилась поверхностная информированность, «нахватка», заменявшая серьезное образование. Общество уже не успевает справляться с традиционным воспитанием «вдруг» возникшего нового множества своих членов, их «перевариванием» и социализацией. Не успевает не только приобщать к общественно полезному труду, но и создавать для них «рабочие места». Т.е. саму возможность такого труда. А за первой волной хоть как-то социализованных и образованных, родятся и родятся следующие, все более многочисленные, все менее пригодные и все менее, честно говоря, нужные обществу. 
Так в странах «третьего мира» на волне демографического и информационного взрывов, из-за привнесенного извне облегчения условий жизни, возник новый значимый слой общества. Тоже, в сущности, отошедший от традиций тех слоев исламского общества, откуда вышел. И тоже в сторону крайнего радикализма. Но уже в совсем других условиях, чем в Европе и даже России. Социологи и демографы еще долго будут, думаю, заниматься этим.

В России, вслед за Достоевским, всегда подчеркивали «великое мировое загадочное предназначение» России. Особые свойства русской христианской души. В том числе способность, как писал Куприн, «так великодушно, так скромно, так бескорыстно и искренне бросить свою жизнь псу под хвост во имя призрачной идеи о счастье будущего человечества». 
Еще сильнее такое мировоззрение на Востоке. Неизмеримо больше роль духовенства и его возможность «вбрасывать» в новый слой общества очередные Новые Великие (и очень простые, к тому же) Цели. Больше вера в «великое мировое предназначение». Уже не загадочное, а совершенно ясное – нести миру ислам. Да еще при многоженстве. Дело не в томных усладах гарема, а в том, что количество мальчиков и девочек примерно одинаково и, если у кого-то четыре жены, дом, дети, хозяйство, то у троих – ничего этого нет. И не будет. А есть и будет (и много веков было) ясное понимание, что добиться хоть чего-то в жизни, можно (и нужно) только грабежом, разбоем и войной, когда все средства хороши, и жизнь – ни чужую, ни свою – не жаль. 
Вот этот вновь возникший мощный и бурно расширяющийся, явно пассионарный общественный слой и стал питательной средой нового террора.

Но «питательная среда» – еще не террор. Прошли времена, когда десяток исполнителей якобы известной им народной воли могли взрывом убить главу огромной империи. Сегодня для террора нужна слаженная работа многих профессиональных структур, большие денежные средства. 
И средства нашлись.

Новое глобальное оружие

Стремление к господству, желательно, к мировому (в известной или, хотя бы, значимой части мира) было основой войн задолго до ислама. Александр Македонский понятия не имел об исламе, Карл Великий, христианнейшие монархи, Наполеон и даже Гитлер со Сталиным, стремясь к мировому господству, отнюдь не были исламистами. Каждый из них имел свою идеологию. Ислам, как известно, в свое время появился специально для военно-политического объединения племен в конкретных завоевательных целях. Его наскоро склеили из более-менее произвольно надерганных и «приспособленных» фрагментов двух наиболее распространенных на Востоке религий. При этом ислам, как мы знаем, предусматривал полное отсутствие моральных и этических ограничений по отношению к «неверным», безусловную нетерпимость к любым верованиям и идеологиям кроме ислама и безусловное повиновение в системе власти ислама. 
Завоевательная деятельность исламистов оказалась весьма успешной, и ислам широко распространился на Востоке. 
Когда же, впоследствии, подавляющее превосходство Запада в вооружениях лишило исламский Восток каких бы то ни было иллюзий и надежд на мировые победы, ислам, как военно-политическая идеология, во многом утратил свое значение. Использовать ислам для экспансии, по его прямому назначению, стало нереально. За века вынужденного «простоя» ислам оброс новыми толкованиями Корана, позволяющими смягчать даже самые агрессивные его части, как бы «использовать в мирных целях». И, во всяком случае, представлять его таким западной, да и своей общественности.

И вот совсем недавно, когда на Востоке возник и стал лавинообразно разбухать новый пассионарный общественный слой – все изменилось. 
Сначала эта новая молодежь хлынула на Запад вполне мирно – просто там были несравненно лучшие условия жизни и новые возможности. Вскоре выяснилось, что их ментальность, уровень и характер образования, да и окружающая среда делает их несостоятельными в конкурентной борьбе по правилам Западного мира. А на гостеприимные берега Запада накатывались все новые и новые волны с Востока. Все менее образованные, все менее пригодные к производительной деятельности в западных, да и в любых условиях. Одновременно выяснилось, что мораль и социальные системы, наработанные тяжким трудом поколений жителей Запада для себя и своих потомков, обеспечивают приезжим возможность жить и размножаться вовсе без труда и даже лучше, чем у себя дома. Правда, все-таки, похуже, чем работающие «аборигены». И это вызывает агрессивную консолидацию общин приезжих. Консолидируются, понятно, не вокруг осознания своей ущербности и сложных путей приобщения к культуре «аборигенов», а вокруг Великой (и очень простой) Цели – нести миру ислам. И своего, естественно, превосходства над неверными. Так появились очаги напряженности в толще самого Запада. Другие очаги появились там, где, наоборот, территории с западным образом жизни, по тем или иным причинам, оказались в окружении нового пассионарного общественного слоя. Несмотря на все политические, экономические и даже географические различия, например, Алжира, Замбии и ЮАР – все там развивалось примерно одинаково. Один Израиль устоял. И вокруг Израиля сейчас уже не очаг напряженности, а война.

Постепенно этот, все увеличивающийся и набирающий силу питательный слой террора, стал осознаваться и как непосредственно новый вид оружия. Со своей спецификой, отличной, например, от ядерного оружия, но имеющий столь же глобальное значение. И вот тут хлынули деньги. 
Новое глобальное оружие, естественно, становится стимулом для изменения сложившегося мирового порядка. В данном случае, как можно предположить, оно стимулирует реванш Востока в его противостоянии с Западом. Возможно – в форме борьбы и взаимодействия тех или иных транснациональных организаций. 
А разнообразные арафаты, бин ладены, включая абу мазенов и т.п. – это посредники и менеджеры в сфере закупок этого оружия, его совершенствования, испытаний, информационного и технического поддержания в рабочем состоянии. В связи с этим, как мне кажется, неправомерно говорить о коррумпированности, например, Арафата. Это был его бизнес.

Ислам и идеология террора пришлись впору этому слою. Было явно показано превосходство высоких духовных ценностей исполнителей терактов (вплоть до готовности к самопожертвованию) над бездуховным, разнообразно растленным и трусливым западным миром чистогана. Кроме того, оказалось, что террористическая деятельность и оплачивается неплохо. «Питательный слой», бывало, становился и питающим слоем. Даже подростки, только кидая камни, могли неплохо помочь нищей своей многодетной семье.

Так ожил ислам в исходном своем виде, как военно-политическая экспансионистская идеология. Ожил не как источник, не как причина мировой напряженности, но как средство консолидации нового общественного слоя.

Что дальше?

Основным полигоном для становления и совершенствования нового глобального оружия стал арабо-израильский конфликт. За рамки настоящей статьи выходят особенности возникновения Государства Израиля, особенности его границ и столицы, особенности его военных побед и мирных поражений. Здесь только хочу сказать, что после Войны Судного дня в1973 году и разгрома напавших государств Израиль не вел больше никаких войн, ни с каким государством. Но против Израиля – и как государства, и как народа – ведется война. Кто же ее ведет?

Мы привычно воспринимаем возникшую в результате «Осло» некую «автономию» (в составе чего?), как что-то вроде государства, населенного палестинским народом, имеющим армию, правительство, возглавляемого законно избранным председателем автономии и т.д. А ведь ничего этого нет. Даже народа такого нет и не было. 
А есть разрозненные и часто враждующие между собой вооруженные группы разбухшего и все разбухающего нового общественного слоя. Его, повторяю, составляют люди, не имеющие ни трудовых навыков, ни трудовых возможностей, ни (теперь уже) и потребности в производительном труде. А многие и не имеющие семьи. Те, для кого, как мы уже говорили, все средства хороши и жизнь стоит недорого. Группы этого общественного слоя все увереннее начинают жить за счет бандитизма и рэкета трудящегося населения на действительно оккупированных ими территориях, за счет незаконной торговли (наркотиками, оружием и чем придется) и, главное, за счет продажи своих услуг в области любой насильственной деятельности и, в особенности, в области террора. И пока на Западе толковали о страданиях оккупированного палестинского народа, здесь переходили от камней и ножей к взрывчатке и автоматам. Затем постепенно нащупалось наиболее адекватное новому оружию острие – убийца-смертник. И довольно долго экспериментально отрабатывалось на Израиле. Потом пошли дальше.

После 11-го сентября и Лондонского метро Запад начал, пусть еще не понимать что-то, но хоть догадываться. Сегодняшние битвы во Франции еще пытаются приписать «подросткам-хулиганам из бедных кварталов». Но «Первая интифада» начиналась точно так же. Даже предлог-детонатор, с которого началось, очень похож. В городах Франции нет столько камней для кидания, как на Земле Израиля, но в избытке автомашин для поджога. А стреляют всюду одинаково.

Опубликовано в газете «Вести» («Вести-2») 17 ноября 2005 года

Статья поступила в редакцию 18.11.2005 года