В последнее десятилетие незамеченным прошло глобальное событие в духовной жизни европейской цивилизации – идейный крах основной составляющей этой цивилизации, секулярного гуманизма. Гуманизм, наследие античности, развился в эпохи Ренессанса и Просвещения, вынес из Великой Французской революции девиз Свободы, Равенства и Братства. Несколько парадоксально – другим наследием цивилизации эта революция оставила гильотину.

Идейно секулярный гуманизм является доминированием рационализма над верой. Видный современный американский исследователь секулярного гуманизма П.Куртц в своём первом стержневом принципе гуманизма определяет этику гуманизма как противостоящую этике религиозно-авторитарной. Современный российский философ Лев Балашов определяет гуманизм как «осознанную осмысленную человечность». Императив гуманизма – защита прав личности, свобода всех её проявлений, и интересы личности доминируют над национальными интересами и религиозными и идеологическими доктринами. В этом – универсализм гуманизма в мире.

В ХХ веке в Европе обанкротилась не одна идеология. Пали интернационалистский социализм Советского Союза, фашизм Италии, национал-социализм Германии, анархизм Каталонии периода гражданской войны в Испании. В конце века настал кризис христианства. Как отметили социологи, в течении одного года, 1978-го, опустели церкви в основных странах западной Европы. Сейчас в этих странах, по опросам, лишь 10-15% населения являются религиозными. Идеология секулярного гуманизма осталась едва ли не единственной.

Стиль жизни Европы победившего гуманизма, предложенный её жителям, весьма приятен. На объединённом континенте стираются национальные различия – нет границ, разъединяющих людей, нет национальных валют. Права работающих, если вы предпочитаете работать, а не жить на пособия, весьма защищены. Социальные пособия также обеспечивают вполне приемлемый уровень жизни. В самой продвинутой стране континента – Голландии – легализованы некоторые виды наркотиков, и даже такое удобство, как эвтаназия. Гуманизм обеспечил европейцам небывалую с дохристианских времён сексуальную свободу, включая равноправие нетрадиционных сексуальных направлений с традиционным.

Но тут можно вспомнить мудрое замечание Анны Андреевны Ахматовой – Анна Каренина бросилась под поезд потому, что исполнились все её желания. Похожая судьба постигает гуманистическое европейское общество.

И дело не только в непродуктивной экономической модели государства-няни. Экономическую модель можно бы подработать. Серьёзнее проблема демографического вырождения. Отмена библейского «плодитесь и размножайтесь» привела к тому, что у европеек вместо необходимых для воспроизводства в среднем хотя бы 2,1 ребёнка на женщину, приходится где-то около 1,2 ребёнка. Странным образом связь между доступностью секса и деторождением оказалась обратной.

Но и до демографического вырождения дожить гуманистическому европейскому обществу оказалось непросто. Уже сегодня оно должно, но не имеет что, противопоставить идеологии заселяющих континент мусульман.

По замыслу свободная эмиграция мусульман должна была покрыть недостаток работающих рук на рынке труда. При этом мусульмане, подразумевалось, должны бы принять европейские гуманистические ценности. Вышло же по иному.

Нет, заселяющие континент и интенсивно размножающиеся мусульмане, отнюдь не против системы социальных пособий. Но отказываться от заветов ислама, включая священный джихад для распространения своей веры на весь мир, мусульмане не намерены.

Секулярный гуманизм европейцев и религиозная этика - этика христианства и иудаизма, включающих большую часть Священного писания, имеют значительную зону совпадения. Противоречие между этикой секулярной и религиозной, - это противоречие между «человекоцентризмом» секулярного гуманизма и императивом божественных заповедей. Следует ли признать за личностью право на удовлетворение желаний, запрещённых Священным писанием?

В свою очередь сильно различаются между собой в отношении приоритета выполнения заповедей или приоритета желаний человека ортодоксальные направления христианства и иудаизма с одной стороны, а с другой стороны – либеральные их направления. Например, в отношении сексуальной морали у католиков запрещены не только гомосексуализм и аборты, но и противозачаточные средства, а в противном лагере мы видим епископального кардинала-гомосексуалиста и гомосексуальные браки у реформистских евреев.

Неоднозначно отношение христианства к поведению в этом мире. С одной стороны – инквизиция и крестовые походы, а с другой – «подставь другую щёку» и призыв к непротивлению злу насилием. В этом отношении интересно изображение религиозным философом Владимиром Соловьёвым в написанной летом 1900 года замечательной пророчествующей книге «Три разговора» идеолога «непротивления» Льва Толстого. Персонаж книги «Князь», излагающий взгляды графа Толстого, у Соловьёва представлен как дьявол. Прямое «зло» у Соловьёва выступает в образе мусульманских террористов, вырезающих армян. А «зло» непротивления злу – это признание равной ценности личностей, страдающих от насилия и вершащих его, подставляющих «другую щёку» и бьющих по обеим.

Израильский секулярный гуманизм представляется предприятием безнадёжным, как его европейский аналог. Он беззащитен перед тем же механизмом, что и европейский гуманизм – перед агрессивным исламом. Интересно заключительное пророчество книги. Армия зла под командованием анти-мессии (христианин Соловьёв использует греческий перевод анти-мессии – антихрист) прибывает в Землю Израиля для завершающей битвы по завоеванию мира. Евреи, которые к тому времени переселились в Израиль, (это предсказание 1900 года!) все как один выходят на битву с анти-мессией. Кому Всевышний отдаёт победу, догадаться легко.

Мировоззренческие противоречия между секулярным гуманизмом и религиозным восприятием мира заключены в понимании смысла жизни и смысла истории. В гуманизме эти смыслы замкнуты на человеке, его правах и потребностях. В религии есть Высший Авторитет, и смысл жизни, и смысл истории, определены Его откровениями, данными людям в Священном писании.

Общее для всех религий, как и для светского гуманизма – обязанность заботы о больных, бедных, сиротах, несчастных. Только в религиозном гуманизме это обязанность индивидуумов, светский же считает нужным поручить эту заботу государству.

Ислам имеет меньше точек пересечения со секулярным гуманизмом, чем христианство или иудаизм. Это пересечение, пожалуй, лишь забота о бедных и больных, и то лишь внутри мусульманского общества, да в некоторых странах, вроде Афганистана, свобода производства наркотиков. Хотя, в мусульманской Малазии за транспортировку наркотиков полагается смерть.

В остальном же, исламский закон противоположен гуманизму. Тут и смертная казнь, и анафема для гуманистов, и отрубание руки за воровство, и подневольное положение женщины, и отсутствие свободы совести. В дружественном Афганистане потребовалась вся мощь западной коалиции, чтобы спасти и вывезти из страны одного мусульманина, перешедшего в христианство. Немусульманин в исламском обществе в случае, если он туда допущен, имеет унизительный статус «зимми» и должен платить специальный налог. При этом, обязанность мусульман насильственно, посредством джихада, распространить ислам на весь мир.

При встрече двух цивилизаций выяснилось, что европейцам нечего противопоставить исламу. От своей национальной судьбы они уже отказались, от религии тоже. Свобода самовыражения небезопасна. Уже десятилетия скрывается от исламистов самый известный писатель Англии Сулман Рушди. Принял мученическую смерть голландский кинодокументалист Тео Ван Гог, сделавший фильм о положении женщины в исламском обществе. А его соавтор, член голландского парламента, эмигрант из Сомали Иршан Али, вынуждена была, спасаясь, реэмигрировать в Америку. После публикации в датской газете анти-исламских карикатур, словно в подтверждение их содержания, по всему мусульманскому миру прокатилась волна сожжения церквей и убийств христианских клириков.

Гуманизм бессилен перед наступающим исламом не только идейно, но и по дизайну общества, им созданного. Витрина европейского гуманизма, правозащитная организация «Amnisty Intеrnational», защищает права политических заключённых вне зависимости от того, какова политическая программа заключённого. Сейчас европейские правозащитники успешно борются за права исламских террористов, заключённых в американской тюрьме в Гуантанамо.

Несколько лет назад некая исламская организация захватила в Йемене английских заложников. А потом лидер этой организации и отец командира захватчиков, находившийся в Лондоне, вёл переговоры с властями об условиях освобождения заложников. Сам он был в безопасности – он-то заложников не захватывал.

Недавно немецкий судья отклонила иск мусульманки, просившей о разводе на том основании, что её лупит муж. Судья решила, что суд должен позволить мусульманам жить в соответствии с их традициями, в которые входит и право лупить жену.

Ещё остаются у европейцев сексуальные свободы, но самые дальновидные уже переходят в ислам. За последние годы, говорит статистика, более миллиона англичан и французов приняли ислам. Голландский католический священник Тини Мускенс уже призвал христиан называть Бога Аллахом. Переход в ислам, конечно, может спасти европейцев физически, но будет означать конец идеям европейского гуманизма.

Знаком тяжёлого кризиса европейского общества является и такое явление, как эмиграция в заокеанские страны – Австралию, Канаду, Новую Зеландию – значительного числа молодых образованных коренных европейцев, разочаровавшихся в европейской цивилизации. В Германии писали о ста тысячах уехавших. Похожая цифра в Англии. Из-за потери безопасности значительна эмиграция и из единственной значительной еврейской общины Европы – из Франции.

После ухода с мировой сцены европейского гуманизма, у ислама останется на Западе один антипод. Этот антипод то, что в Соединённых Штатах называют иудео-христианской цивилизацией. Главный представитель этой цивилизации – сами США. Внутри американского общества идеология иудео-христианской цивилизации имеет оппонентом либерализм – принятое в США название идеологии гуманизма.

Либеральная интеллигенция Америки разделяет гуманистическую идеологию европейцев. После того, как президент Буш оккупировал Ирак, пытаясь создать там в противовес исламскому авторитарному арабскому миру дружественную Западу демократию, а арестованных в Ираке и Афганистане мусульманских террористов заточил в тюрьму в Гуантаномо, американские либералы выступили единым фронтом с европейцами против обоих действий президента. Они вполне оправданно определили политику Буша как проявление конкурентной гуманизму идеологии - идеологии американизма. Принципы американизма ясно сформулировал в журнальных публикациях и в монографии “Americanism. The fourth great western religion” профессор Иельского университета Давид Гелентер.

По определению Гелентера американизм – это форма религии, созданная пуританами, основной частью населения периода создания Соединённых Штатов. Основан американизм на еврейской библии – ТаНаХе, называемом христианами Ветхим Заветом. Отсюда термин иудео-христианская цивилизация.

Основные положения американизма: 
1) Библия – это слово Бога. 
2) Каждый член американского общества имеет своё равное с другими индивидуальное достоинство, так как он имеет непосредственную связь с Богом. 
3) Американское общество имеет божественную миссию относительно всего человечества. 
4) Каждый человек имеет право на свободу, равенство в правах и на демократию.

Очевидно общее во взглядах гуманизма и американизма, но существенны и различия. 
А) Американизм основан на вере в Бога, - Гуманизм же со времён философов-рационалистов 18-го века преимущественно атеистичен. 
Б) Индивидуальное достоинство гражданина в американизме определено его индивидуальной связью с Богом, поэтому оно определяется не только соблюдением уголовного кодекса, но и следованием божественным заповедям, - В гуманизме человеческая личность есть высшая ценность, вне зависимости, соблюдает ли эта личность семь заповедей сыновей Ноаха. Отсюда отсутствие смертной казни в Европе и протесты против её использования а Америке. Отсюда и забота о правах террористов в тюрьме Гуантаномо и вне её. Например, в конгрессе США идёт борьба либералов против разрешения президента Буша спецслужбам прослушивать телефонные разговоры подозреваемых в терроризме даже за пределами страны.
В) Американизм полагает, что американский народ призван выполнять особую миссию в этом мире – реализовать у себя и нести в народы основанные на ТаНаХе идеи свободы и демократии. Отсюда термин «американский сионизм» и использованное Авраамом Линкольном выражение относительно американцев «ПОЧТИ избранный народ», - Напротив, гуманизм подчёркнуто вне-национален.

Противостояние секулярного гуманизма и американизма в Соединённых Штатах весьма напряжённо. Политически взгляды американизма близки республиканской партии, взгляды секулярного гуманизма – заметно полевевшей за последние годы демократической партии. Деятели демократической партии призывают прислушиваться к суровой критике США со стороны европейцев, то есть принять ценности европейскокго гуманизма. В этом контексте секулярный гуманизм оказывается тождественным анти-американизму.

Очевидно, что в основе конфликта между секулярным гуманизмом и американизмом лежит отношение к учению ТаНаХа. Любимец либеральной Америки кандидат в президенты сенатор Барака Хусейн Бама, принявший христианство во взрослом возрасте, заявил на своём предвыборном митинге, что США не являются христианской страной, а являются страной христиан, мусульман, иудеев, буддистов, индуистов и всех остальных. Возражая ему видный христианский проповедник Пэт Робертсон в своей телевизионной программе возразил, что индуисты не создавали Америку. А создавали её христиане на основе христианской и еврейской Библий. От того, кто окажется победителем в этом споре, т.е., останется ли Америка страной иудео-христианской цивилизации, или сдвинется в сторону универсалистского гуманизма, и зависит, в конечном счёте, судьба мировой цивилизации.

И всё же слой универсалистского гуманизма на Америке представляется тонким. Объясняется это религиозностью американского общества. 90% американцев заявляют, что верят в Бога. Когда Джимми Картер, незадолго до выборов 1980 года, заявил, что американское общество больно, то есть занял позицию европейских гуманистов, на следующих выборах он проиграл сокрушительно.

Гуманистический подход привёл к разгромному поражению губернатора штата Массачусетс Майкла Дукакиса на президентских выборах 1988 года. Его поддержка рухнула, когда стало широко известно, что Дукакис отпускал на уикенды из тюрем опасных преступников, и один из них успел за уикенд съездить в Мерилэнд и кого-то там убить. То есть американцы не признали равными интересы личности преступников и остальных.

Характерна реакция американского общества на теракты 11 сентября. Если испанцы после взрывов в мадридских поездах, осуществлённых мусульманскими террористами, проголосовали за самое дружественное к исламу правительство в истории, а английское правительство после терактов в Лондоне занялось улучшеним отношений с миром ислама, подавляющее большинство американцев горячо поддержало войны против Афганистана и Ирака. Нынешние антивоенные настроения связаны в большой степени не с фактом войны, а с неудачами в ней. И с этим нельзя не согласиться – войны следует вести успешно.

Третий участник драмы кризиса секулярного гуманизма – Израиль – который, несмотря на свои более чем скромные размеры, занимает непропорционально большое место во всех мировых кризисах.

Противоречия секулярного гуманизма и религиозной идеологии в Израиле аналогичны противоречиям либерализма и американизма в США. Но в Израиле, находящемся в центре бурлящего конфликта, противоречия эти носят формы гротеска, бурлеска и фантасмагории.

Гуманистический истэблишмент Израиля, как и положено секулярным гуманистам, не религиозен. Но если в Америке секулярность скрывают под маской либеральных форм христианства, вроде Объединённой церкви Христа, или реформистского иудаизма, а в Европе стараются о религии не упоминать вовсе, в правительстве Израиля прошлого созыва антирелигиозная партия Шинуй владела министерскими портфелями. Знаменательно не только то, что за неё проголосовала значительная часть населения, но и то, что другие партии приняли её в коалицию.

Гуманизм сосредоточен на интересах личности и равнодушен к таким материям, как национальные интересы и идеология. Конечно, создатели Израиля, социалисты-сионисты, гуманистами не были. Достаточно вспомнить уничтожение по всей Европе организаторов убийства израильских спортсменов на Мюнхенской олимпиаде. И классовая неприязнь социалистов, и национализм сионистов находятся в противоречии с гуманизмом.

По мере того, как выявилась нерентабельность социализма, и на протяжении жизни одного поколения выветрился сионизм правящей верхушки Израиля, во главе государства оказались гуманисты.

Поскольку мировоззрения для гуманизма нерелевантны, они предприняли попытку посредством Ословского договора совместить сионизм – право евреев жить на земле Израиля, и идеологию ООП – право с этим бороться. Появились вспомогательные понятия: «жертва мира» и «приемлемый уровень террора». Террор был признан таким же проявлением прав личности, как и борьба с ним. Понимание этого ёмко выразил позже премьер-министр Барак, заявив, что будь он арабом, сам бы пошёл в террористы.

Приравнивание ценности личности террориста и его жертвы, или потенциальной жертвы, привели к кардинальному изменению военной доктрины. По всему Израилю взрывались автобусы, кафе, дискотеки, а в Рамалле под прикрытием израильской армии сидел организатор террористической войны, Ясер Арафат, со своим штабом.

Бывший начальник генштаба израильской армии, Моше Яалон, в статье, опубликованной в Washington Post, рассказал, как в одном из зданий в Газе собрались все лидеры террористической организации Хамас. Израильская разведка узнала об этом, и была возможность уничтожить одним ударом все эти личности и спасти, тем самым, бесчисленное количество граждан Израиля. Но при этом могли пострадать соседи организаторов террора. Была применена маломощная бомба, разрушившая только верхний этаж здания, и только прилично напугавшая хамасовцев, находившихся на нижнем этаже.

Характерна для гуманного ведения военных действий контр-террористическая операция израильской армии в Дженине в 2002 году, когда жизнь собственных солдат и вражеского населения считались одинаково ценными. Чтобы не ставить в опасность жизнь членов семей террористов, было приказано не бомбить, а прочёсывать каждое убежище террориста. Это стало причиной гибели более чем двадцати еврейских солдат. Израильской общественности это было представлено, как акт гуманности. В другом, менее гуманном обществе, руководитель такой операции мог бы пойти под трибунал.

Аналогичный подход привёл к лишним жертвам среди израильских солдат и во Второй Ливанской войне. Хоть и этого было мало для некоторых израильских гуманистов. Гротеском выглядят изображения демонстрации протеста перед домом героя той малоудачной войны, начальника генштаба генерала Халуца, где дочь премьер-министра Ольмерта держит плакат с надписью «убийца детей».

Как и гуманизм на других континентах, израильский гуманизм слегка лицемерен. То- есть, все личности важны, но некоторые - всё же важнее. Достаточно сравнить военную реакцию на убийство террористами министра туризма Рехавама Зееви в 2001 году, или реакцию общественную - на покушение еврея Игаля Амира на премьер-министра Ицхака Рабина в 1995 году, когда были посажены в тюрьмы даже близкие Игала Амира, и реакцию на теракт в Газе в 2005 году, когда террористы застрелили в упор ехавшую в машине женщину-поселенку и ее четверых маленьких дочек.

Идейный противник постсионистского гуманизма – религиозный сионизм, к которому принадлежит более половины религиозных евреев Израиля. Непреодолимое противоречие его с секулярным гуманизмом – это понимание религиозными сионистами судьбы еврейского народа как определённой отношением евреев со Всевышним. Религиозные сионисты верят в то, что выполняют библейское предсказание о мессианских временах, когда евреям суждено вернуться в Землю Израиля и воссоздать здесь еврейское государство. Эта идея следует из ТаНаХа. В то, что воссоздание еврейского государства есть исполнение библейских пророчеств, верят и американские христиане-евангелисты, для которых ТаНаХ тоже книга священная, но не наднациональные нерелигиозные израильские гуманисты. Национальная идея для наднационального гуманизма бессмысленна. Потерю национальной самоидентификации израильского гуманиста озвучил на встрече с нью-йоркскими евреями, весьма расстроив тех, известный израильский писатель А.Б. Йегошуа: «Я считаю себя не евреем, а израильтянином».

При таких непримиримых противоречиях отношения между двумя частями израильского общества – наднациональными гуманистами и религиозными националистами – куда хуже, чем в Америке между либералами-гуманистами и консерваторами. Аналогичны, скорее, отношения между еврейскими фракциями периода гражданских войн, приведших 2000 лет назад к величайшей трагедии в истории еврейского народа – разрушению Храма и потере государственности. Проявление тяжёлых противоречий между постсионистскими гуманистами и религиозными сионистами – это разрушение целых общин религиозных сионистов премьер-министром Шароном, и еврейский погром, единственный документированный еврейский погром в мире со времён Холокоста, в поселении Амона, санкционированный премьер-министром Ольмертом. А в планах постсионистских гуманистов – дальнейшее уничтожение поселений религиозных сионистов в Иудее и в Самарии.

Конечно, во всём этом есть известное противоречие – гуманизм и погром. Но не забудем, что и французская революция, провозгласившая равенство и братство, была отнюдь не вегетарианской.

Бурные страсти вызвало в Израиле газетное интервью одного из лидеров постсионистского гуманизма, Авраама Бурга, бывшего спикера Кнессета и бывшего председателя всемирной еврейской организации – Сохнута, члена делегации израильских гуманистов, предложивших на Женевских переговорах в 2003 году делегации палестинских арабов мир на арабских условиях. Бург, проживающий ныне во Франции, призвал людей, разделяющих его взгляды, обзаводиться иностранными паспортами и готовиться покинуть Израиль. Его позиция представляется логичной. Если ни религиозные, ни национальные соображения не релевантны, права евреев и арабов на землю Израиля равны. Права арабов даже выше. По закону ислама, земля, которой он когда-либо владел, принадлежит мусульманскому миру навечно. Убеждения религиозных сионистов не слабее мусульманских. Но, являясь конкурентами гуманистам внутри еврейства, религиозные сионисты и их взгляды рассматриваются как враждебные доктрине гуманизма.

Парадоксальным образом, доктрина израильских гуманистов, таким образом, при своём логическом развитии, становится анти-израильской так же, как доктрина американских либералов-гуманистов смыкается с анти-американизмом.

Уважая воззрения мусульман, израильские гуманисты в случае, если их взгляды восторжестуют, должны будут или жить под доминацией арабов, что опасно для жизни, или последовать совету бывшего спикера Кнессета.

Остаётся Израиль религиозных сионистов. Имея антиподами не только враждебных мусульман, но и секулярных гуманистов, он в тревоге ожидает постгуманистических времён.

Итак, гуманизм, суливший прекрасную эпоху, цивилизацию, где человек с его потребностями и желаниями является высшей ценностью, в тяжёлом кризисе. Ислам, стремительно распространяющийся по планете, предлагает людям то, что гуманизм со всеми его прекрасностями, предложить не может – чёткий смысл жизни человеку и обществу. А без этих смыслов общество, даже столь обустроенное, например, как сегодняшнее европейское, не жизнеспособно. В демонстрации этой нежизнеспособности и есть, быть может, высший мистический смысл нынешней экспансии ислама.

ТаНаХические идеологии, такие, как американизм Соединённых Штатов и религиозный сионизм Израиля, предлагают свои ясные ответы на вопросы о смысле жизни и о смысле истории. Этим идеологиям предстоит противостоять экспансии ислама в тревожном мире ХХI века.

Опубликовано в газете "Мост" 19 сентября 2007г.

Статья поступила в редакцию 24 сентября 2007 г.