Статья написана на базе двух статей проф. Арона Долгопольского: «Какие языки родственны европейским?» и «Языки и проблема прародины». Проф. Долгопольский проверил текст и внес изменения, соответствующие нынешнему состоянию лингвистической науки в рассматриваемой области. 

1. Родство языков

Как известно, языки мира объединяются в группы и семьи родственных языков. Русский, польский, чешский, болгарский, сербохорватский и некоторые другие образуют группу славянских языков; немецкий, идиш, английский, скандинавские и нидерландский – германскую группу; литовский и латышский вместе с вымершим древнепрусским составляют балтийскую группу.

Большинство языков Европы (славянские, балтийские, германские, кельтские, романские, греческий, албанский) вместе с армянским, иранскими, индийскими (индоарийскими) и древними хетто-лувийскими (Малая Азия) составляют индоевропейскую семью языков.

В мире есть и другие языковые семьи: уральская (финно-угорские, самодийские и юкагирский языки), тюркская, монгольская, картвельская, семитохамитская (к семитской ветви которой принадлежат иврит и арабский) и многие другие.

Что, собственно, имеется в виду, когда говорят: «Два языка родственны, они принадлежат к одной и той же семье или группе»? Родственными называются языки, имеющие общее происхождение. Скажем, французский, испанский, португальский, итальянский, румынский и некоторые другие языки объединяются в романскую группу потому, что происходят из одного языка-предка – латыни.

Русский, польский, чешский и т.д. восходят к языку древних славян – так называемому праславянскому или общеславянскому. От этого языка письменных памятников не осталось. Дело в том, что в отличие от языка, существующего в устах своих носителей, письменность есть предмет культуры, появляющийся тогда, когда в конкретном человеческом обществе возникает потребность в нём.

Древние славяне в период существования у них еще единого праславянского языка находились на достаточно примитивном этапе социальной жизни и в письменности не нуждались. Но, хотя письменных памятников от этого языка не осталось, мы можем судить о нем, реконструируя его звуки и формы на основании сравнения славянских языков-потомков.

Хинди, бенгали, маратхи и другие языки Северной и Центральной Индии (вместе с сингальским на Цейлоне и цыганским) образуют индоарийскую группу языков, ибо все происходят из древнеиндийского языка (того самого, литературная форма которого называется санскритом). И если мы говорим: «Греческий, латынь, славянские, индоарийские и другие языки образуют индоевропейскую семью», то это высказывание равносильно утверждению: они восходят к единому языку-предку, то есть имеют общее происхождение.

Языки признаются родственными только тогда, когда найдены факты, которые можно объяснить лишь с помощью гипотезы об общем происхождении этих языков. Что же это за факты?

Прежде всего – значительное количество родственных корней. Какие корни можно признать родственными? Вовсе не те, которые одинаково звучат и означают одно и то же. В таких случаях это как раз может быть заимствование из одного языка в другой. Заимствования слов происходят при контактах языков посредством контактов людей, говорящих на этих языках.

При этом языки могут быть совершенно не родственными или находиться в очень далеком, совсем не очевидном (а то и неизвестном) родстве: ведь эти контакты происходят по историческим и географическим причинам, а не по языковым.

Так, французcкое слово le samovar является очевидным и очень недавним заимствованием из русского языка и не может служить доказательством близкого родства этих языков, хотя казалось бы – звучит одинаково, означает одно и то же, чем не основа для сближения? Аналогично, р у с с к и е слова «кибуц» и «кнесет» – это недавние заимствования из иврита, которые не свидетельствуют о близком родстве этих двух языков.

Понятно, что легче всего заимствуются слова, обозначающие новые, заимствованные у других народов предметы и понятия, слова, связанные с материальной и духовной культурой (названия предметов одежды, культурных растений, понятий религии и т.п.). Но не надо думать, что заимствуются названия только того, чего раньше не было. Это совсем не обязательно.

Например, в русском языке израильтян имеется очень много заимствований из иврита – «приехала миштара», «пошел в битуах-леуми», «живу на схар-дире», «сижу на автале» и т.д. и т.п. Казалось бы, это совершенно излишне – ведь есть же русские слова, в точности соответствующие вышеприведенным ивритским: «полиция», «безработица» и т.д., но, тем не менее, мы наблюдаем здесь массу лексических заимствований.

Есть и другие интересные примеры. Так, русское слово «князь», происходящее из древнерусского кънензь, является в славянских языках германским заимствованием, попавшим в начале или в середине I тыс. н.э. в тогда еще единый праславянский язык, видимо, из готского, где было слово кунингаз. Из этого слова произошло английское king, немецкое König, датское konge и т.д. Кстати говоря, это же слово попало и в финский, где оно до сих пор звучит как kuningas и означает то же самое – «военачальник, король».

Аналогично, русское слово «молоко» также заимствовано из готского (на это указывает звук «к», по-славянски должно быть молозо, и такой корень есть – в слове «молозиво»).

Так что же, у славян и финнов не было в то время собственного молока и своих военных вождей? Были, но назывались как-то по-другому. Зачем понадобилось заимствовать слова из другого языка – неизвестно, но факт налицо, так было.

Однако известны слова, которые не заимствуются. Это так называемый базовый корпус лексики: названия некоторых частей тела, основные термины родства, многие числительные и т.п. Именно среди этих слов надо искать родственные корни.

Но как доказать родство? Для этого опираются на РЕГЛЯРНЫЕ СООТВЕТСТВИЯ ЗВУКОВ. Это понятие является базовым в сравнительно-историческом языкознании.

Допустим, некий язык-предок распался на три языка-потомка. Это значит, что некий человеческий коллектив по самым разным и с лингвистической точки зрения не существенным причинам разделился на три группы, контакты между которыми ослабли, а потом прекратились совсем. В любом живом языке постоянно происходят небольшие, незаметные для носителей фонетические изменения.

В нашем случае эти изменения, шедшие в едином языке-предке однообразно, в трех языках-потомках будут происходить несколько различно. Допустим также, что в языке-предке существовал звук а, который в одном из потомков превратился в э, в другом – в о, а в третьем остался без изменений. Это значит, что в трех этих языках будет много слов, в которых будет прослеживаться соответствие а-э-о. На практике обнаружить такое соответствие мы сможем сначала на словах из базового корпуса лексики, а потом и на многих других.

Так, английское d регулярно соответствует немецкому t, русскому д, латинскому f, греческому th, древнеиндийскому dh. Поэтому мы можем наблюдать такие соответствия:

Приведенный пример – это просто иллюстрация, количество которых можно многократно умножить. Главное же здесь – фундаментальный принцип: сравнению подлежит не сходство, а з а к о н о м е р н о е р а з л и ч и е. Вот почему нужно сравнивать языки «приличным образом и основательно, то есть не только по простому звучанию, но и по твердым законам правильных звуковых преобразований» (как писал в 1830 г. исследователь финно-угорских и кавказских языков академик А.М.Шегрен).

Очень важным аргументом, доказывающим родство языков, могут служить падежные и личные окончания, а также другие грамматические элементы. Если в языках сохранились древние грамматические аффиксы (префиксы, суффиксы или окончания), задача доказать их родство во многом облегчается. Но бывает, что язык-предок не имел грамматических аффиксов, либо языки-потомки их утратили. Например, в английском языке почти все древние индоевропейские грамматические окончания исчезли. В таких случаях приходится изучать проблему родства языков, опираясь только на корни слов.

Сравнивая родственные языки и устанавливая звуковые соответствия между ними, выясняя звуковые законы, преобразовывавшие древние корни, можно в довольно большой степени реконструировать облик языка-предка: его фонемы, грамматические форманты и корни. В частности, очень много сделано в области реконструкции праиндоевропейского языка.

Это неудивительно, ведь сравнительно-историческое языкознание возникло в начале XIX в. в Европе (толчком послужило знакомство европейцев с санскритом после завоевания англичанами Индии, а этот «далекий», «экзотический» язык с другого края света неожиданно оказался похожим на хорошо известный древнегреческий), и практически все ученые с тех пор говорили или по крайней мере писали на одном из самых распространенных индоевропейских языков: английском, немецком, французском, русском.

Естественно, им хотелось прежде всего углубиться в историю «своих» языков, тем более что сфера деятельности попалась обширнейшая и интереснейшая. Но с тех пор положение изменилось. За два века языки далеких «экзотических» племен прочно вошли в сферу внимания лингвистической науки, и подавляющее большинство существующих сейчас на Земле языков уже достаточно хорошо изучено.

2. Известные языковые семьи Старого Света

Не будем рассматривать языки коренного населения обеих Америк, Австралии, Новой Гвинеи и Океании, а возьмем Старый Свет, то есть Европу, Азию и Африку. Разумеется, не по состоянию на начало XXI века, а на конец XV. Ведь за последние пять веков этническая и языковая карта мира сильно изменилась. Великие географические открытия и демографический взрыв в Европе в XVIII-XX вв. привели к тому, что несколько языков европейских народов получили широчайшее распространение по всему миру.

Если не рассматривать «захват» английским, французским, испанским и португальским языками обеих Америк и Австралии, то в Старом Свете русские заселили Поволжье, Урал и Сибирь, очень сильно потеснив (почти вытеснив) языки коренных народов этого региона; языки бывших колонизаторов – в основном английский и французский – очень распространились в Азии и особенно в Африке.

Кроме того, происходили процессы, не столь известные: например, якуты расселились в бассейне Лены до самого Ледовитого океана, и это, а также некоторые другие этнические процессы в Восточной Сибири, в частности, миграции чукчей, привели к почти полному исчезновению юкагирских, енисейских языков и языка камчадалов (ительменов). Но эти поздние процессы с точки зрения древней истории языков неинтересны, поэтому мы и берем положение, которое было пятьсот лет назад.

1) Индоевропейские языки: славянские, балтийские, германские, кельтские (древние языки галлов, современные ирландский, гэльский (в Шотландии), уэльсский и бретонский), италийские: оскский, умбрский, а также латынь и происходящие из неё романские; греческий, албанский, армянский, иранские (персидский, таджикский, курдский, афганский, памирские, осетинский и др.), индоарийские (Северная и Центральная Индия, Пакистан, Цейлон, Непал; самый ивестный из этих языков - хинди).

2) Уральские языки, разделяющиеся на три ветви: 
а) финно-угорские – финский, карельский, эстонский, мордовские, марийский, удмуртский, коми, венгерский, хантыйский, мансийский;
б) самодийские – ненецкий, энецкий (низовья Енисея), нганасанский (Таймыр), селькупский (на Енисее); вымершие к настоящему времени, но тогда ещё живые языки Верхнего Енисея (камасинский, койбальский и маторский);
в) юкагирский язык (или юкагирская семья языков; большинство из них вымерло, сохранилось лишь два диалекта юкагирского языка: на Колыме и на побережье Ледовитого океана).
3) Чукотско-камчатские языки.

4) Эскимосско-алеутские языки: алеутский (Алеутские острова) и эскимосские (Чукотка, Аляска, север Канады, Гренландия).

5) Алтайские языки, состоящие из пяти ветвей:
а) тюркские языки: тувинский, хакасский, горно-алтайский, якутский, киргизский, казахский, узбекский, уйгурский (Синьцзян), туркменский, азербайджанский, турецкий, татарский, башкирский, чувашский и др.;
б) монгольские языки: монгольский, бурятский, калмыцкий и др.;
в) тунгусо-маньчжурские языки: эвенкийский и эвенский в Сибири, нанайский, ольчский, удэгейский и пр. на Амуре, маньчжурский и др.;
г) корейский язык;
д) японский язык вместе с рюкюским (о-ва Рюкю к югу от Японии, самый большой и известный из них – Окинава).

6) Нивхский язык в низовьях Амура и на Сахалине.

7) Дравидийские языки: тамильский, малаялам, каннада, телугу и др. на юге Индии, языки гондов, ораонов и пр. в Центральной Индии. Дравиды пришли в Индию, видимо, с северо-запада: один дравидийский язык – брагуи – до наших дней сохранился в Западном Пакистане и Афганистане. Знаменитая культура Хараппы и Мохенджо-Даро (в долине Инда), разрушенная пришедшими с запада индоевропейцами, была, по мнению многих исследователей, дравидийской.

8) Картвельские языки: грузинский, мегрельский (запад Грузии), лазский (он же чанский, северо-восток Турции и юго-запад Аджарии), сванский.

9) Семитохамитские языки, состоящие из пяти ветвей:
а) семитские языки: арабский, иврит, финикийский, арамейский, древние и новые южноаравийские языки, в том числе языки Эфиопии (самый известный из них – амхарский) и др. Давно вымер, но оставил много письменных памятников аккадский (ассиро-вавилонский) язык;
б) древнеегипетский язык; давно вымер, но его потомок – коптский – ещё долго существовал как живой разговорный язык (вымер только в XVII веке);
в) берберские (языки туарегов в Сахаре, берберов Марокко, Алжира и Ливии);
г) кушитские – полосой вдоль западного берега Красного моря (язык беджа), на большой части Эфиопии (кроме северных районов, занятых семитскими языками, проникшими в I в. до н.э. из Южной Аравии), в Сомали, на севере Кении, а также островками в Танганьике (языки группы иракв);
д) чадские – хауса и другие языки района озера Чад (север Нигерии, Камеруна и пр.).

10) Северокавказские языки:
-абхазо-адыгские: абхазский, адыгейский, кабардино-черкесский, абазинский, убыхский;
-нахские (чеченский и др.) и дагестанскиее.

11) Нило-сахарские и нигеро-кордофанские языки (в том числе языки банту и так называемые «бантоидные») занимают большую часть Африки.

12) Койсанские языки: языки бушменов и готтентотов, а также некоторых других очень малочисленных племён Южной Африки.

13) Китайско-тибетские языки: китайский, бирманский, тибетский и др.

14) Тайские языки: тайский (в Таиланде), лаосский (в Лаосе), чжуанский (на юге Китая) и др.

15) Австроазиатские языки: мунда (островками в Индии), мон-кхмерские (кхмерский в Камбодже, вьетнамский и др.) и пр.

16) Австронезийские (малайско-полинезийские) языки:
индонезийские (в Индонезии, Малайзии, на Филиппинах и на Мадагаскаре);
полинезийские (на громадных просторах Тихого океана от Новой Зеландии до Гавайских островов и острова Пасхи);
меланезийские (на северном побережье Новой Гвинеи и соседних островах).

17) Папуасские языки на Новой Гвинее.

18) Айнский язык – на Сахалине, Курильских островах и острове Хоккайдо.

19) Енисейские языки: из многочисленных языков этой семьи, существовавших ещё в XVII в., сейчас остался только один кетский.

20) Баскский язык (север Испании и юго-запад Франции).

Список получился довольно длинный, но ничего не поделаешь – именно столько больших и малых языковых семей и групп было в Старом Свете полтысячелетия назад. Как это осмыслить?

А так, что за каждым вышеуказанным пунктом стоит, в конечном счёте, о д и н язык, который существовал где-то и когда-то, очень давно или не очень давно, то есть существовал какой-то человеческий коллектив, говоривший на этом языке. Потом этот коллектив распался, и появилось несколько языков-потомков, которые, в свою очередь, по прошествии веков и тысячелетий тоже распадались и давали начало нескольким языкам на месте одного.

Важно заметить, что очень много языков не только появлялось, но и вымирало. Многие из них исчезли на глазах истории и известны нам (или неизвестны, но мы хотя бы знаем, что они существовали), но, конечно, было очень много языков, вымерших в древности и не оставивших вообще никаких следов.

Кроме того, в силу самых разных исторических причин одни языки дали больше потомков, а другие – меньше. Именно этим и объясняется то положение, что под одним номером вышеприведённого списка может числиться один-единственный язык, а под другим - огромная семья, насчитывающая десятки живых и мёртвых языков.

Итак, все известные нам языки Старого Света являются потомками примерно двух десятков языков, существовавших (видимо, не одновременно) в глубокой древности. Ну, а дальше? Ведь все эти языки, которые для нас представляются безумной древности п р а я з ы к а м и, реконструкция хотя бы фрагментов которых требует труда многих учёных на долгие годы, – в своё время были обыкновенными разговорными языками для людей, на них говоривших.

С точки зрения современной исторической лингвистики эти языки, разумеется, и сами откуда-то произошли, то есть являются потомками каких-то других языков.

Имеется гипотеза моногенеза языков, то есть происхождения в с е х живых и мёртвых, известных современной науке и неизвестных языков всего мира из одного общего для всех праязыка. Эта гипотеза пока не доказана и не опровергнута. Но, может быть, можно сделать хотя бы еще один шаг вглубь истории и обнаружить родственные связи между некоторыми из перечисленных выше языковых семей?

3. Ещё один шаг вглубь истории

Лингвисты давно обращали внимание на разительное сходство некоторых явно древних слов в индоевропейских, уральских, монгольских и некоторых других языках, таких, например, слов, как личные и вопросительные местоимения. Но доказать родство языковых семей было практически невозможно, пока лингвисты не научились восстанавливать древнейшее состояние языков-предков каждой семьи в отдельности.

Ещё в XIX веке была в значительной степени реконструирована праиндоевропейская система языка: фонемы, корни, суффиксы, окончания, формы слов. В XX веке аналогичную работу проделали с уральским языком-предком, картвельским, семитохамитским, алтайским и т.д.

Теперь вместо того, чтобы сравнивать современные индоевропейские с современными уральскими, алтайскими и другими языками, можно сравнивать древний праиндоевропейский с прауральским, пракартвельским и другими уже более-менее надёжно реконструированными праязыками.

Это значительно облегчает выполнение задачи: ведь если языки действительно родственны, то в древности они были ближе друг к другу, чем теперь. Появилась практическая возможность строго научного изучения вопроса об отдалённом родстве многих языковых семей Старого Света.

Революционное значение имели исследования замечательного учёного Владислава Марковича Иллич-Свитыча (1934-1966). Ему удалось сделать главное – установить систему тех самых регулярных соответствий звуков между шестью праязыками: индоевропейским, уральским, картвельским, семитохамитским, дравидийским и алтайским.

Это означает, что эти шесть праязыков являются потомками одного общего предка. Его назвали «ностратическим» (от латинского noster – «наш»), название, конечно, условное. (Ранее иногда использовалось название «борейский», то есть «северный».)

Регулярные соответствия обнаруживаются во многих сотнях корней: только в «Материалах к словарю ностратических языков» В.М.Иллич-Свитыча приводится свыше 600 корней, а сейчас их известно уже около трёх тысяч. За прошедшие десятилетия удалось доказать ностратическое происхождение ещё нескольких языков: корейского, японского, нивхского и чукотско-камчатской семьи языков.

По-видимому, к ностратическим относятся также два мёртвых, а поэтому недостаточно хорошо изученных языка: эламский (I-II тыс. до н.э., Иран) и этрусский (I тыс. до н.э., Италия). В настоящее время готовятся к печати две книги А.Б. Долгопольского: Nostratic Macrofamily, Oxford и Com-parative Dictionary of the Nostratic Languages, Moscow.

В качестве примера можно привести несколько ностратических корней в языках-потомках:
*mi «я»: русск. мне, меня; лат. и англ. me «меня», финск. minä «я», татарск. min «я», грузинск. me «я».
*tu «ты»: русск. ты, лат. tu, старинное англ. thou, мордовск. тон, венгерск. te, монгольск. чи (из *ti) – «ты»; в семитских превратилось в префикс 2-го лица глагольного спряжения: ивритск. тэлэх «пойдешь», тисгор «закроешь».
*nV «мы»: русск. на-с, на-м; лат. nos, сванск. näy, тамильск. nam – «мы», нем. uns «нас»; семитский префикс n- (ивр. нэлэх «мы пойдем», нихтов «мы напишем»); древнеегип. n- «мы» (древние египтяне писали без гласных).
*ni «не»: русск. не; древнеиндийск. na «не», грузинск. nu «не» (запрет), венг. ne «не», древнеяпонск. na «не», древнеегип. n- «не».
*palju «много»: греч. polü, нем. viel, финск. paljo, юкагирск. pojuo, телугу (дравид. семья) palu, маньчжурск. fulu «много», нивхск. pil «большой», лат. plus «больше».
*kälu «женщина другого племени, из которого мужчины данного племени берут жён»: русск. золовка, греч. galos «золовка», ивритск. kalla «невеста, невестка», удмуртск. кали «сноха», грузинск. kali «женщина», курухск. (дравид. семья) халли «жена младшего брата отца».
*kore «кора»: русск. кора, ивритск. kerum «корка, кожура», древне-монгол. körü-sün «кора».
*ķadV «плести, строить»: тамильск. kattu «строить», чанск. ķоd-, татар. kat- «плести, ткать», русск. диал. коты «плетенка для ловли рыбы», сербохорв. котац «плетеная запруда», персидск. kad «дом», ивритск. kad «горшок, сосуд». (Такое развитие значения корня не будет нас удивлять, если мы обратимся к данным археологии).

Неолитический глиняный горшок исторически восходит к мезолитической плетенке, обмазанной глиной. К плетеным сооружениям восходит и важнейший тип жилищ Передней Азии протонеолитической эпохи.)

Однако не надо думать, что все языки евроазийского региона – ностратические. Кроме таких маленьких неностратических островков, как баскский и кетский, определённо неностратическими являются северокавказские языки, которые неожиданно оказались родственными китайско-тибетским языкам.

Тем не менее, надёжно ностратических языков очень много. Получается, что почти вся Евразия (кроме Китая и крайнего Юго-Востока) и добрая половина Африки говорят на языках, происходящих из одного. Как осмыслить этот факт в контексте истории человечества?

4. Три вопроса: где, когда и как?

Эти три вопроса всегда интересуют людей, слышащих о ностратике: где жили люди, говорившие на праностратическом языке? Когда это было? И как случилось, что один, в сущности, язык распространился на такую огромную территорию, вытеснив языки, на которых говорили ближние и дальние соседи ностратического племени? – а такие, конечно, существовали, ведь и сейчас есть множество неностратических языков, а сколько ещё вымерло! Попробуем ответить на них, опираясь на данные лингвистики и археологии.

5. Время на часах истории культуры

Итак, когда? Датировать мы можем, конечно, только относительно, по эпохам в развитии культуры. Археологи делят историю культуры на следующие этапы: нижний палеолит (нижнекаменный век), верхний палеолит (начало которого примерно совпадает с появлением человека современного типа – Homo sapiens), мезолит (среднекаменный век), неолит (новокаменный век), энеолит (медный век), период бронзы, железный век.

Заметим, что одному и тому же астрономическому времени соответствует на разных территориях и у разных народов разное археологическое время: одни уже вступили в энеолит или бронзу, а другие в ту же эпоху ещё не вышли из мезолита. Для каждого района земного шара нужна особая датировка.

Так, в Передней Азии, по мнению английского археолога Дж. Мелларта, мезолит начинается на рубеже XI и X тыс. до н.э., неолит – в начале IX тысячелетия, медный век – в начале VI тысячелетия, эпоха бронзы – в начале IV тысячелетия до новой эры. Другие археологи нередко предлагают иные датировки, но отличия обычно не выходят за пределы тысячи лет.

Переход к неолиту называется в науке неолитической революцией – настолько резкий поворот в жизни общества произошёл с появлением скотоводства, земледелия (хотя бы примитивного), гончарного производства и т.д.

Если мы посмотрим в словарь праностратического языка, то увидим там множество названий разных диких животных и частей их тела, названия рыб, слова «след», «зверь», «бросать», «попасть в цель», «промахнуться» и т.п. Кроме охоты и рыболовства, древний человек занимался собирательством: есть слова «собирать», «ягоды», какие-то «зёрна».

Было специальное слово «сбор дикорастущего урожая». На характер духовной жизни указывают слова со значением «колдовать, лечить», несколько разных слов, обозначающих какие-то заклинания, магические действия.

Когда же мог существовать язык, имеющий такой словарь? Определённо ясно пока лишь одно: общеностратический язык существовал ДО НЕОЛИТА. В списке известных нам ностратических корней нет ни названий домашних животных, ни наименований культурных растений, ни вообще понятий, связанных с земледелием и скотоводством («сеять», «пахать», «запрягать» и т.п.).

Нет и названий глиняных сосудов. Этим праностратический язык резко отличается, например, от праиндоевропейского, в котором мы найдём и тёлку, и ягнёнка, и жёрнов, и глаголы со значением «сеять», «пахать» и прочее.

На страницах индоевропейского словаря мы видим жизнь скотоводов, неплохо знакомых и с земледелием. Из ностратического же словаря на нас только что смотрел первобытный охотник, рыболов и собиратель.

Итак, ещё не неолит. Ну, а точнее? Уже мезолит или ещё палеолит? Здесь ответ дать трудновато. Хотя бы потому, что надёжного списка опознаваемых в языке понятий, появившихся в мезолите, археология пока не обнаружила. И всё же по некоторым косвенным признакам можно заключить, что это был, пожалуй, не мезолит, а самый конец верхнего палеолита, называемый в археологии «финальный палеолит».

Не разбирая всех аргументов, приводящих к такому выводу, остановимся лишь на одном. Оказалось, что на рубеже мезолита и неолита в одном из районов Передней Азии уже существовал один из потомков ностратического языка – прасемитохамитский язык. Причём этот потомок уже весьма далеко отошёл от общеностратического языка-предка.

А между тем мезолит в этих местах продолжался очень недолго – каких-то два тысячелетия, если не меньше. Истории известных языков показывают, что столь сильные различия не могут накопиться за двадцать веков. Для этого требуется больший срок.

Об этом же говорят и другие признаки. Археологические данные показывают, что в этом районе земного шара лук и стрелы не встречаются ранее мезолита – и в праностратическом языке нет названий для лука и стрел. В финальном палеолите приручение собаки ещё не закончилось – и в праностратическом языке собака и волк называются одним и тем же словом.

Похоже, что праностратический язык относится к тому этапу истории, который называется финальным палеолитом. Мезолит в Передней Азии начался в XI тысячелетии до н.э. Ностратический язык должен был разделиться раньше. Но насколько раньше, мы не знаем. Более всего похожа на правду дата, которую поляки выразили бы так: кильканасьце тысёнц лят – «нескольконадцать тысяч лет» до н.э.

6. Где?

Теперь начнём искать территорию, где говорили на ностратическом языке. Как любили говорить лингвисты XIX века, искать прародину. Для этого есть несколько источников информации. Самые важные из них два:

1. Слова, которые есть в общеностратическом словаре. Ведь если в каком-нибудь праязыке есть названия жирафа и бегемота, то прародину нельзя искать в тундре, ибо в тундре жирафы н и к о м у н е и з в е с т н ы. Изучая ностратический словарь, мы узнаем, какие явления природы, животные, растения и т.д. были известны на искомой территории.

2. Географическое расположение языков-потомков, в ностратическом смысле, разумеется. Для каждого языка-потомка (праиндоевропейского, прауральского и прочих праязыков) выясним, где находилась самая древняя территория, на которой говорили на этом языке. Самая древняя – насколько хватает возможностей науки. А потом сделаем выводы из расположения этих прародин.

7. Снег и гиены

Обратимся к первому источнику информации – к ностратическому словарю. В нём мы найдём слова, означающие «снег», «лёд», «замерзать», «метель». Значит, носители ностратического языка были знакомы со снегом, льдом и т.п. А следовательно, из кандидатов в ностратические прародины придётся исключить тропические районы мира: Индию, Индокитай, Африку.

Тут возможно возражение: ведь в Северной Африке есть Атласские горы (в Марокко и Алжире), и там зимой бывает и снег и лёд. Это действительно так. Но большинство ностратических языков находится в Азии.

Если прародина была в Северной Африке, то носители ностратического языка – ещё единым языковым коллективом или уже разделившись на группы, языки которых впоследствии дали начало разным языковым семьям, – должны были как-то из Африки пробраться в Азию. Кораблей и лодок тогда не было, а единственный путь сушей из Африки в Азию пролегает и пролегал в прошлом через Суэцкий перешеек.

Даже если бы прародина была в Марокко, языкам-потомкам пришлось бы двигаться через долину Нила и Суэцкий перешеек. А в этих местах климат слишком жаркий для снега и льда. И сейчас, и в прошлом (во всяком случае, со времён финального палеолита). Скорость переселения людей была очень низкой. Ведь люди шли пешком, неся всё своё имущество на себе.

Это в более поздние, цивилизованные времена, когда у людей появились верблюды и лошади, можно было за год-два, кочуя, пройти всю Великую степь от Карпат до Китая. А в те давние времена, учитывая, что основное время и силы постоянно уходили на поиски пищи, – на переход в несколько тысяч километров требовались, несомненно, многие поколения.

Если бы прародина была даже в горах Атласа, то за время продвижения языков-потомков через Египет древние названия снега и льда были бы потеряны. А они существуют. Значит, Африка всё-таки в прародины не годится.

Теперь посмотрим список праностратических названий животных. Среди них мы найдём, в частности, антилопу, льва, леопарда (барса), гиену. В лесах Средней Европы и Сибири такие животные неизвестны (и не были известны на протяжении интересующих нас тысячелетий). Особенно важно обратить внимание на гиену: она известна (сейчас или в прошлом) в Африке и Индии (которые уже вычеркнуты из кандидатов), а кроме того, в Передней, Средней и Центральной Азии и – в древности – в Китае.

8. Адреса праязыков-потомков

Теперь обратимся ко второму источнику информации. Посмотрим, где находятся древнейшие известные науке территории расположения каждой из ветвей ностратического языкового ствола. Дело осложняется тем, что вовсе не всегда древние народы тысячелетиями сидели на одном месте (хотя бывало и такое).

В поисках охотничьих угодий, пастбищ и плодородных земель народы перемещались. И языки перемещались и распространялись вширь – вместе с народами, а также благодаря их культурному влиянию на соседей.

Так что для многих языков (праязыков) надо искать не одну прародину, а две. Одну, позднюю – для эпохи, когда язык (например, праиндоевропейский или прауральский) начал терять своё единство, дробился на ветви-потомки. И другую, раннюю, – для более древней эпохи, когда о потере языкового единства ещё речи не было. Результаты можно представить в следующей таблице:

Жаль, что в одной статье невозможно рассказать, как устанавливали поздний и ранний адреса для дочерних языков. Каждой строке таблицы следовало посвятить отдельную большую статью. Здесь скажем лишь коротко, что поздняя прародина (территория накануне разделения на языки-потомки) каждого праязыка определяется указанными выше методами: анализом слов праязыка и изучением географического распространения языков-потомков. Для поисков же ранних прародин нужны другие источники информации.

Археология установила, например, что та древняя культура, которая соответствует прауральскому языку, пришла на Урал с юга, возможно - из района Аральского моря. Это подтверждается и наблюдениями над прауральским словарём. Например, прауральское название лося тевэ произошло из древнего названия верблюда (сохранившегося у тюрков: тэбэ «верблюд»).

А уральские названия черёмухи, горностая, рябчика, лыж и других характерных для уральских и зауральских лесов растений, животных, предметов быта являются, по-видимому, заимствованиями из каких-то местных языков, существовавших в этих местах у людей, живших там до прихода носителей прауральского языка.

Слова, пришедшие в праязык, адрес которого мы разыскиваем, из других языков, тут вообще особенно важны. Можно привести два примера. В праиндоевропейском языке оказалось довольно много заимствований из прасемитского языка (индоевропейские слова септм «семь», hастер «звезда», таурос «бык», вейно «вино» и ряд других).

Значит, древнейшие индоевропейцы должны были жить по соседству с семитами. Это соображение в сочетании с археологическими и другими данными и указывает адрес древнейших индоевропейцев: Малая Азия.

Другой пример. В языках древних алтайских народов оказывается немало слов из языков восточной и северной части Передней Азии: из эламского (кик «небо» даёт тюркское кек «небо»), из шумерского (дингир «бог» даёт тюркское тенгири, тенгри «бог», «небо», монгольское тенгри «небо») и т.п.

Этот факт вместе со многими другими, например, с данными антропологического анализа черепов древних жителей Южной Сибири и Западной Монголии, оказавшихся европеоидами – пришельцами с Запада, заставляет полагать, что когда-то в глубокой древности носители алтайских языков жили недалеко от Передней Азии, а именно в Средней Азии.

Таким образом, получается, что почти все ветви ностратического языкового ствола в древнейшее время обнаруживаются либо в Передней Азии (Малая Азия, Иран, Ближний Восток), либо рядом с ней (Закавказье, Средняя Азия). Единственное разумное объяснение этому состоит в том, что прародина находилась примерно там же.

Любой другой адрес ностратической прародины (скажем, Ирландия или Корея) не годится: пришлось бы искать ту волшебную силу, которая заставила бы все народы-потомки стройными рядами двигаться в одном направлении – в сторону Передней и Средней Азии. Пока такая волшебная сила не найдена, остаётся принять в качестве рабочей гипотезы ностратическую прародину в Передней Азии.

9. Язык и неолитическая революция

И, наконец, третий вопрос: почему? Как же так получилось, что один язык оказался предком почти всех языков чуть ли не целой Евразии (да ещё и части Африки впридачу)? Для такого феномена нужна серьёзная историческая причина.

Эта причина – неолитическая революция, которая принесла с собой земледелие, животноводство, более совершенные орудия и способы охоты и рыболовства. Всё это обеспечивало людей более надёжными и обильными источниками пищи и вызывало сильный прирост населения, называемый «первым демографическим взрывом». А отсюда – потребность в миграциях, в расселении.

Естественно, что из районов, где неолитическая революция уже произошла, люди расселялись на другие территории – туда, где плотность населения была много меньше и где обитали лишь отсталые малочисленные мезолитические охотники и собиратели. Передняя Азия пережила неолитическую революцию на много тысячелетий раньше, чем другие территории.

Этим и объясняется расселение неолитических племён именно из Передней Азии в разных направлениях: на северо-запад в Европу, на юго-запад в Африку, на восток в Индию, на север и северо-восток в Среднюю и Северную Азию.

По-видимому, в эпоху отступления последнего (вюрмско-висленско-валдайского) оледенения и климатического потепления (то есть как раз в период финального палеолита и мезолита, более 12 тысяч лет тому назад) в Северной Евразии происходило переселение племён, распространение языков и культур из Передней и Южной Азии в Сибирь и Европу. С последней из таких культурно-этнических волн и связано распространение ностратических языков.

Почему с последней? Потому, что иначе на этой территории были бы сейчас распространены не ностратические языки, а какие-то другие: ведь при успешном распространении любого языка предшествующие языки той же территории вытесняются, уничтожаются, вымирают, хотя и могут оказать при этом некоторое влияние на победивший язык.

В частности, в этом языке могут сохраниться произносительные привычки побеждённого языка, его грамматические схемы и модели, отдельные слова и пр. В лучшем случае побеждённые языки могут сохраниться на каких-то изолированных территориях, например, в горах. Ясно, что ностратические языки находятся не в таком положении.

Невозможно сейчас сказать, сколько языковых и этнических волн предшествовало распространению ностратических языков. Но известно, по крайней мере, что Сибирь пережила несколько раньше (возможно, уже в мезолите), великое переселение народов американоидной расы через Берингов перешеек (тогда ещё перешеек!) в Америку и заселение Сибири народами центральноазиатской (северно-монголоидной) расы.

Посмотрев на список ностратических языков, мы увидим, что среди их носителей в наше время (напомним: сейчас XV век н.э.) есть представители разных антропологических рас, то есть люди разного происхождения. Есть южные европеоиды – темноглазые брюнеты: греки, персы и многие другие народы, говорящие на индоевропейских языках, а также на картвельских, берберских, семитских, некоторых дравидийских и тюркских языках.

Есть много смешанных антропологических типов: так, смешение южных европеоидов с северными (светлоглазыми блондинами) наблюдается почти повсеместно в Западной, Восточной и Северной Европе. Есть смешанные южноевропеоидно-негроидные народности (носители кушитских и, частично, чадских языков семитохамитской семьи в Африке), южноевропеоидно- веддоидные (часть дравидов Южной Индии), европеоидно-монголоидные (тюркские народы Южной Сибири и Поволжья, часть финно-угорских народов).

Наконец, есть и чистые монголоиды (носители монгольских, тунгусо- маньчжурских, некоторых тюркских языков, юкагиры, чукчи, корейцы, японцы, нивхи и другие народы), и чистые негроиды (в Центральной Африке вокруг озера Чад), и чистые северные европеоиды (в Скандинавии). Как совместить это расовое разнообразие с существованием языкового родства?

Ничего удивительного в этом нет. Надо ясно понимать, что распространение языков и физическое расселение людей – это совсем не одно и то же. Языки могут распространяться не только вместе с их носителями, но и передаваться от одного этноса к другому (покорённому, испытывающему культурное влияние, или оказавшемуся в такой ситуации, когда пользование чужим языком необходимо).

В результате люди разного этнического происхождения оказываются говорящими на одном языке или родственных языках. Нередко наблюдается «эстафетное» распространение языка: народ А оказал влияние на народ В, лишь в незначительной степени смешавшись с ним, но передав ему свой язык; затем народ В, говорящий уже на языке А, аналогичным образом влияет на народ С. Вследствие этого процесса на территории С говорят на языке А, хотя прямых потомков исконных носителей языка А там может не быть совсем.

Нечто подобное происходило при распространении тюркских языков с территорий нынешнего Казахстана и Синьцзяна в Среднюю Азию, где тюрки покорили и ассимилировали европеоидное население, говорившее прежде на иранских языках, а затем из Средней Азии в Анатолию, где тюрки, происходящие в значительной части от тюркизованных иранцев-европеоидов, покорили и ассимилировали многочисленное местное население византийской Малой Азии.

В результате оказывается, что на очень близких языках говорят народы, антропологически очень далёкие друг от друга: чистые южные европеоиды турки и азербайджанцы и чистые монголоиды киргизы и уйгуры.

Армяне говорят на языке, происходящем, по-видимому, с Балканского полуострова. Между тем сами армяне к Балканам никакого отношения не имеют. Объясняется это просто: после переселения части носителей протоармянского языка с Балкан в Малую Азию он получил там широкое распространение среди исконных местных жителей. Когда же в эллинистический период носители протоармянского языка были ассимилированы греками, их язык сохранился лишь на Армянском нагорье – среди потомков хайасцев и урартов.

Подобную картину мы наблюдаем в истории очень многих языковых семей мира. Естественно думать, что и с распространением ностратических языков дело происходило примерно так же. Историю ностратического языкового ствола по эпохам можно представить себе примерно так.

Финальный палеолит. Ностратический язык един, и его носители (тогда, видимо, немногочисленные – одно племя) живут в каком-то районе Передней Азии. Где именно – нам знать пока не дано.

Мезолит. Ностратический язык распался на несколько родственных языков-потомков, которые распространились по разным частям Передней Азии и, возможно, проникли также на юг Средней Азии.

Неолит и более поздние эпохи. Языки-потомки широко распространяются по просторам Старого Света. Индоевропейские языки, попав из Малой Азии в Восточную Европу (по-видимому, в Среднедунайскую низменность), впоследствии заняли почти всю Европу. От языков прежнего «европейского» населения осталось очень мало. (По-видимому, таким языком является баскский.

Кроме того, слово Silber-серебро – неностратического происхождения – является заимствованием из какого-то из этих древних европейских языков.) Часть носителей индоевропейских языков – видимо, самые заядлые кочевники, – проходит причерноморскими степями и уже на глазах истории в конце II тыс. до н.э. несколькими волнами вторгается через Среднюю Азию в Индию и Иран – это были носители предков нынешних индоиранских языков.

Большая часть семитохамитских языков занимает северную половину Африки. Картвельские языки занимают Закавказье и там и остаются до сих пор. Дравидийские языки занимают всю нынешнюю Индию (индоевропейцы-арии впоследствии оттеснят их на юг полуострова Индостан). Прауральский язык через казахстанские степи попадает на Урал или в Зауралье, а оттуда его потомки распространяются по Западной Сибири и Восточной Европе.

Древнейшие алтайские языки вместе с волнами европеоидного населения (афанасьевской и андроновской культурами) захлёстывают степи Южной Сибири и Монголии, а позже становятся языками местного монголоидного населения и проникают ещё дальше – в сибирскую тайгу, на Амур, в Маньчжурию, Корею, а в начале нашей эры попадают и в Японию.

Так выглядит рабочая гипотеза. В будущем, когда выявятся новые факты, её можно будет уточнять, дополнять, а может быть, и пересматривать.

Статья поступила в редакцию 04.05.2005 г.