О чём идёт речь 
Заглавие нашего выступления подсказывает, что толчком к его написанию послужил материал А. Кончаловского . 
Пока мы собирались сесть за компьютер, первые впечатления уже улеглись, и стало понятно, что тема эта намного обширнее, чем представлялось вначале. В той или иной форме вопросы менталитета и самоидентификации, и связь этих проблем с религиозным мировоззрением неоднократно обсуждались на нашем семинаре. В качестве примера можно сослаться на выступление Н. Магазаника . Да, собственно говоря, и вся дискуссия по поводу выступления Ю. Ноткина — это тоже дискуссия о самоидентификации и национальном менталитете. В каком-то смысле даже материал Э. Рабиновича , недавно появившийся на сайте семинара, также относится к этой тематике. К схожей проблематике многократно обращались и продолжают обращаться и в других местах. В тех случаях, когда при рассмотрении затрагиваются вопросы религии, её связь с менталитетом практически всегда сомнений не вызывает. Разногласия возникают только, когда начинает оцениваться характер этой связи. Условно можно сказать, что основным вопросом считается вопрос о том, что здесь первично. Иными словами, вопрос ставится так: определяет ли религия менталитет или же наоборот, национальный менталитет, определяет тип религиозных мировоззрения того или иного народа. Дальнейшее развитие проблемы — это вопрос о том, каково влияние религии на менталитет: положительное, отрицательное или же существенное влияние вообще отсутствует. Обычно обсуждение этих вопросов ведётся применительно к конкретным этносам. В силу понятных обстоятельств участники ЭНС ограничивают дискуссию только двумя этносами. Конечно, в вопросе о монотеизме, рассматривавшимся Н. Магазаником, можно поставить проблему и более широко. Тем не менее, вовлекать в рассмотрение новые этносы сейчас смысла не имеет. По поводу прямой или косвенной связи менталитета и религии исписаны горы литературы, которую в кратком выступлении на семинаре охватить невозможно. Мы позволим себе далее высказать одну не бесспорную мысль, которая, как нам кажется, позволяет посмотреть на уже полученные результаты под несколько иным углом зрения. Ни на что большее мы не претендуем. 
Оттолкнёмся от выступления А. Кончаловского. Вопрос здесь сформулирован чётко — речь идёт только о русском этносе, и причина, побуждающая автора обратиться к этому вопросу, связана с наличием в российской истории повторяющихся модернизационных циклов. Не пытаясь пересказать относящиеся к этому материалы, сошлёмся на имеющийся в Интернете обзор Н.С. Розова http://www.nsu.ru/filf/rozov/publ/cycles1.htm . 
Мы не утверждаем, что это лучший обзор, но он легко доступен. Из различных описаний российской цикличности, по нашему личному мнению, вопрос лучше всего изучен в работах А.Л. Янова. Изложение его основных идей можно найти в многочисленных материалах Интернета. Для детального же знакомства лучше всего прочитать трилогию: Россия и Европа. 1462 — 1921. М.: «Новый хронограф». 2008. Достоинством подхода А.Л. Янова мы считаем его прекрасную эрудицию и серьёзный исторический анализ, восходящий к трудам В.С. Соловьева. Судить о проблемах российской цикличности без этого нельзя. Как говорил по этому поводу сам А.Л. Янов: «Ну что сказали бы о враче, который осмеливается ставить больному роковой диагноз, даже не интересуясь анамнезом, т. е. историй болезни?» («Прозрение Радзиховского»:http://www.echo.msk.ru/blog/yanov/708852-echo/ ). Вторым доводом в пользу внимательного отношения к работам А.Л. Янова, может считаться столь редкая в силу специфики материала предсказательная сила его методики. Так в книге: После Ельцина. «Веймарская» Россия. М.: «Крук». 1995 — (текст книги имеется в сети) автор за несколько лет до ухода Ельцина разбирает пять возможных вариантов дальнейшего развития событий. Опыт показал, что этот, теперь уже мало кого интересующий анализ, предсказал дальнейший ход событий достаточно точно, хотя сам А.Л.Янов об этой книге ныне высказывается с изестной долей скептицизма. 
Итак, и наличие цикличности в российской истории, и различные варианты её объяснения обсуждались и, надо думать, будут ещё обсуждаться неоднократно. Цикличность явление сложное. Она связана со многими факторами. Насколько мы понимаем, почти ни у кого не возникало сомнений в том, что так или иначе эта цикличность соотносится с духовным строем, привычками, короче с тем, что принято называть менталитетом русского народа. В то же самое время сам список факторов, которые определяют национальный менталитет, различен у разных авторов. Естественно, что, как правило, религия занимает одну из первых, если не первую и единственную позицию в этом списке. Однако имеются и другие подходы. Так, Л.Н. Гумилёв в своей неоднократно переиздававшейся книге Этногенез и биосфера Земли (См. напр. изд. 2001 года — М.: Айрис пресс) полагал, что основой, выделяющей тот или иной этнос, должно быть «вписывание» его в окружающий ландшафт. В то же время у русских историков XIX века (цитируем по памяти) можно найти соображения о том, что религия при отсутствии естественных границ типа гор и морей, послужила цементирующим фактором для выделения русского народа из его ближайшего окружения. Имеются и многочисленные высказывания на тему связи генотипа и религиозного мировоззрения. Так напр. В.В. Аксючиц, взгляды которого мы, в общем, не разделяем, писал: «Национальный генотип (природные черты характера, данные от рождения) избрал родственный себе культурный религиозный архетип. Очевидно, некоторые религиозные представления язычников-славян были близки или во всяком случае бытийно не противостояли основным христианским истинам» (Становление русского мировоззрения. Ч. 1 – эта статья имелась в Интернете. Однако, сравнительно недавно без объяснения причин она была автором снята). 
Не обсуждая имеющийся огромный материал, отметим лишь то, что вопрос о связи религии, генотипа и национального менталитета практически ни у кого не вызывает сомнения. В то же время расхождения в оценке характера этой связи и выделение в ней определяющего элемента велики. Велика и разница в разработанности этих вопросов. Материал А.Кончаловского, конечно, только обозначает точку зрения автора. На особую глубину разработки он не претендует. Тем не менее, польза от работ подобного типа велика, поскольку они заостряют внимание на важных и интересных проблемах. Именно, отталкиваясь от основных акцентов этой публикации, позволим себе несколько детальнее осветить наше понимание вопроса в целом.

Курица или яйцо 
На основе материала А. Кончаловского можно сформулировать несколько вопросов. Первый — это вопрос о том, насколько прочен национальный менталитет. То есть, отличается ли он от личностных свойств, которые задаются воспитанием, и насколько прочны эти отличия, если они существуют. Второй вопрос, непосредственно поставленный А. Кончаловским — это вопрос действительно ли религия определяет менталитет. И, наконец третий, наиболее интересный с нашей токи зрения вопрос — это вопрос о том, как возникают и закрепляются те национальные различия в поведении, которые мы соотносим с понятием национального менталитета. 
Вероятно, проще всего разобраться с первым вопросом. Представления о наличии особого национального менталитета имеются практически у всех. Всё это обсуждалось с разных сторон и с разной степенью глубины. Иллюстрацией может служить http://marsiada.ru/359/1674/4493 . Можно рекомендовать книги: М.Л. Иванов, Д.М. Шустрерман Организация, как Ваш инструмент. Российский менталитет и практика бизнеса. 3-е изд. Альпина Бизнес. 2006, и Г.Н. Волков Этнопедагогика М.: 2000. В Томском унивеситете по этому вопросу защищалась диссертация Л.А.Григорьевой. Ее автореферат доступен в ряде сетевых библиотек. Полезно также просмотреть материалы Интернета по запросусоциальное познание. Проявления национального менталитета могут быть разными. Сошлёмся на наш скромный личный опыт. Рождество и Новый 1994 год мы встречали в Германии. В последние предрождественские дни в институте, где работал один из нас, было мероприятие, напоминавшее наши учрежденческие предпраздничные вечера. Одним из развлечений был юмористический фильм, снятый сотрудниками института. Никаких языковых проблем у нас не возникало. Во всяком случае, в бытовом общении мы реагировали на любые реплики одновременно с хозяевами. Стиль тяжеловесного немецкого юмора был хорошо известен. Ещё в довоенные годы учитель давал нам для чтения сборники рассказов Humor und Ernst. В общем, и текст, и смысл шуток был понятен, но смеяться со всеми не получалось — глубинные реакции нашего восприятия юмора иные. Тут ничего поделать нельзя. Вот такие ситуации и дают представление о национальном менталитете. При этом не обязательно их отсутствие или наличие. Своеобразие может присутствовать и в характере проявления. Так например, А. Кончаловский говорит об отсутствии чувства личной ответственности в русском менталитете. На том уровне, когда речь идёт об ответственности за свои действия, определяющие отношение к инициативе в работе, его рассуждение можно полагать правильным. Однако, не менее хорошо известен характер поведения русского солдата в тяжёлых условиях, его стойкость и т. д. На самом деле — это тоже чувство личной ответственности, но на другом уровне и по отношению к иным ситуациям. Мы полагаем, что более глубоко этот пример развивать не нужно в силу его понятности. Развитием этих представлений об особенностях русского менталитета может послужить и хорошо известный исторический факт — ни у одного народа нет такого количества самозванцев, как в России. А явление самозванца — это тоже явление, косвенно связанное с иным по сравнению с другими народами представлением о личной ответственности. 
Если наличие национального менталитета сомнений не вызывает, то вопрос о его связи с религией более сложен. В общем, сам факт наличия этой связи и некоторой общности границ распространения определённых религиозных представлений и национальных границ, никаких дискуссий не вызывает. Разногласия начинаются с выяснения того, что является определяющим. Это естественно, т.к. основная чсасть авторов, затрагивающих эти темы, не связана с профессиональными историческими и культурологическими исследованиями. Это не должно вызвать удивление, так как тема подобных дискуссий широка. К тому же она изрядно политизирована. Поэтому позиции занимаемые участниками дискуссии чаще всего основаны на эмоциях и неких «убеждениях». В ближайшем будущем не следует надеяться на иной подход. В результате, чисто культурологические и не очень глубокие исторические подходы, скорее всего, никого не убедят. В известном смысле ситуация напоминает классические дискуссии философов предыдущих времён на тему: Что было раньше — курица или яйцо? Этот спор обычно приводили в качестве примера бесполезных и безнадёжных споров и споров, опирающихся на нечёткие понятия. Однако, перевод спора в иную плоскость, а именно в эволюционную генетику, позволяет разумно подойти к решению этого вопроса. Мы не хотим обсуждать эту проблему. При желании первичные сведения о её современном решении без труда можно найти, в Википедии: http://ru.wikipedia.org/wiki/ Проблема_курицы_и_яйца. Мы ссылаемся на этот пример, чтобы сказать: решение проблемы нужно искать на другом уровне знаний. Мы полагаем, что для этого разумно включить в рассмотрение механизм закрепления в наследственности ряда типовых программ реакции организма на свойства окружения. Эту реакцию называют поведением. Мы здесь опираемся на книгу: М.Г. Гаазе-Раппопорт, Д.А. Поспелов — От амёбы до робота: Модели поведения. - М.: «Наука» 1987. 288с. Соответственно в духе этой книги мы в качестве рабочего определения будем полагать, что:Любое поведение есть средство адаптации к условиям обитания. В общем можно полагать, что менталитет — это закреплённый в наследственности организма определённый набор поведенческих реакций. 
Мы полагаем, что изучение вопроса о менталитете на основе общего изучения специфики поведения человека может дать много полезного для решения проблем, которые связаны, как с самим менталитетом, так и с частным случаем изучения его связи с религиозным мировоззрением. Этот, предлагаемый нами подход, требует изучения вопроса о том, как закрепляются нормы поведения в наследственности. Иными словами, пытаясь предложить новый подход к ответу на второй вопрос о связи менталитета и религиозного мировоззрения, приходится сразу же отвечать и на третий, более важный вопрос, то есть на вопрос о возникновении и закреплении в наследственности различий в поведении у различных народов. В дальнейшем изложении мы частично опираемся на материалы нашей работы: О гипотезах, связывающих биологию и социальное поведение человека — Известия ВУЗов. Поволжский регион, Гуманитарные науки. Философия — № 3(15) с. 70 — 76. (2010). С самого начала отметим, что предлагаемый нами подход — это только некоторая идея, которая намечает возможные пути исследования, но одновременно допускает и другие альтернативные способы поиска ответа. Иными словами, речь идёт о гипотезе, которая не претендует на окончательный ответ. Второй момент, на котором мы заостряем внимание читателя — это то, что в нашей гипотезе активно используются результаты исследований других авторов. Мы сами никаких экспериментов или глубоких исторических поисков не производили. Наша работа в этом плане сводилась к сведению вместе разрозненных результатов и наблюдений других авторов.

О предполагаемых путях формирования национального менталитета

Идея о том, что определённые типы социального поведения вырабатываются в процессе эволюции и затем могут генетически закрепляться, возникла во второй половине XX века. На Западе её появление принято связывать с книгой Эдварда Вильсона. Она была впервые издана в 1975 году и затем дважды переиздавалась (Wilson Edward O. Sociobiology: The new Synthesis. Twenty-Fifth Anniversary Edition — Harvard Edition, 2000. 720 p). В России соответствующие идеи восходят к работами В.П. Эфроимсона. Первая работа была опубликована в журнале "Новый мир" (Эфроимсон В.П. Родословная альтруизма. Этика с позиций эволюционной генетики человека — Новый Мир, 1971. № 10, 193-213. Книга по этому вопросу издана намного позже: Эфроимсон В.П. Педагогическая генетика: Научн.-техн. революция и биосоциал. Пробл. развития личности. Родословная альтруизма : Этика с позиций эволюционной генетики человека — М.: Тайдекс Ко, 2003. 238 с. (Эту работу можно отыскать в Интернете). Многое полезное по данному вопросу можно найти в:Дж. Палмер, Л. Палмер Секреты поведения Homo Sapiens — Спб.: Праймс-ЕВРОЗНАК, 2007.384 с. Основная мысль, которую развивают все эти авторы, сводится к утверждению о том, что в процессе эволюции отбор направлен не только и не столько на создание индивидуальных преимуществ, сколько на создание преимуществ для популяции. В результате поведение живых существ начинает определяться некоторыми свойствами, которые можно назвать этическими. Ряд этих свойств закрепляется со временем генетически. В настоящее время это утверждение можно считать общепризнанным. В связи с тем, что недавно удалось выявить в мозгу зоны, ответственные за тип социального поведения человека (Haruno M., Frith C.D. Activity in the amygdala elicited by unfair divisions predicts social value orientation — Nature Neuroscience 13, 160-161, 2010. ), интерес к этой проблеме резко возрос и породил бурную дискуссию. Несмотря на то, что эта дискуссия во многом носит поверхностный характер, её польза несомненна. 
Упомянутые работы, характерны тем, что они в общих чертах выделяют механизм отбора поведенческих реакций, а также способ его закрепления. Сами же идеи об эволюционном отборе с учётом поддерживающего взаимодействия особей и видов, известны с более раннего времени. История этого направления исследований, получивших названиеэволюционная этика, восходит к таким учёным, как например, Г. Спенсер. Одними из наиболее ярких работ этого плана были работы П.А. Кропоткина. (Кропоткин П.А. Этика — М.: "Политиздат", 1991. 493 с.) Известен и сетевой вариант: http://www.avtonom.org/old/lib/theory/kropotkin/ethics.html . Упомянутые авторы оперируют такими понятиями какальтруизм, эгоизм, этика, взаимопомощь и т. д. Это как раз те составляющие поведения, которые входят в более сложное понятие менталитета. Таким образом, менталитет может расцениваться в качестве некоторого суммирующего понятия. Одним из главных выводов перечисленных нами работ можно считать утверждение о том, что в результате эволюции у разных индивидуумов формируются разные преимущественные реакции на одни и те же внешние воздействия. Эта неоднозначность реакции может наблюдаться у людей, живущих в различных внешних условиях. Как следствие, разница в условиях и определяет формирование разного национального менталитета. Вопрос этот не прост, так как у разных особей одной популяции реакция на внешнюю ситуацию может быть разной. На высоких уровнях организации материи требуется большое разнообразие реакций взаимодействующих организмов на многочисленные и разнообразные воздействия их внешнего окружения. Огромное количество врождённых рефлексов или иных достаточно жёстких программ поведения потребовало бы слишком большого объема памяти у отдельной особи. Поэтому в реальных условиях некоторые предпочтительные реакции распределяются между несколькими особями одной и той же популяции. Это обеспечивается различием в психологических типах человека. Как говорит соционика (См. напр. А Августиноавичуте Дуальная природа человека — Вильнюс. 1994) имеется 16 возможных психологических типов человека. Они- то и определяют типы такой реакции. В то же время имеются и более общие типы реакции, которые, однако, изменяются в соответствии с национальными особенностями и, прежде всего, с условиями обитания и историей. Эти общие для больших групп особенности поведения и являются основой национального менталитета. Таким образом национальный менталитет — это некая форма разнообразного приспособления больших групп человеческого сообщества к внешним условиям. 
Приведённые соображения рисуют весьма упрощённую картину. В действительности поведенческие реакции имеют некую иерархию, которая связана с их хранением в разных отделах мозга. Поведение каждого отдельного высокоорганизованного живого существа не является строго детерминированным. Для человека это определяет возможность совершения поступка как результат некоторого выбора. Иными словами, говоря языком информатики, в памяти организма заложен некоторый алгоритм принятия решений на основе нарушения традиционной реакции на внешний мир. Принятие решений часто зависит от интенсивности и скорости внешнего воздействия. При быстром воздействии верхние уровни памяти, допускающие выбор, могут не включаться, а работают механизмы нижних уровней. Они чаще всего направлены на элементарное устранение опасности. В популярной литературе в качестве примера приводят сравнение поведения пассажиров при гибели "Титаника" и "Луизитании". В первом случае катастрофическая ситуация развивалась очень быстро, и поведение пассажиров в терминах этики было более эгоистичным, чем во втором. Для нашего анализа важно, однако, другое — записи алгоритмов, определяющих поведение, у разных особей популяции оказывается разными. Таким образом, в общей памяти популяции хранятся разнообразные формы поведения. Это соображение находится в соответствии с понятиями теории многообразий (Романенко В.Н. Основные представления теории многообразий — СПб: Изд. СПбГАСУ, 1997. 76 с.). Эта теория говорит о том, что в природе реализуются, хотя и с разной частотой, не строго необходимые, а все принципиально возможные решения. Реально этих решений может быть относительно немного. Это значит, что речь идёт о разнообразии, а не о многообразии. Для наличия выбора необходимо иметь как минимум два варианта поведения (Романенко В.Н., Никитина Г.В. Туда и обратно в мире общения — В сборнике: "Об образовании, книгах и Интернете. Несколько очерков на свободные темы, связанные с информатикой". СПб "Норма", 2009. с. 78-86.). (Тем, кому интересна проблема бинарной оппозиции в более общем виде, можно рекомендовать обратиться к работам Леви-Строса.) 
Из-за меняющихся внешних условий в разных случаях для биологического вида могут быть полезными разные типы поведения. Поэтому наличие в популяции особей с предпочтительным эгоистическим и предпочтительным альтруистическими типами поведения действительно не является неожиданным, если на проблему взглянуть "со стороны". Аналогично, именно "взгляд со стороны" позволяет обратить внимание ещё на одно обстоятельство, а именно то, что одновременно с воздействием среды на объект, существует и обратное действие. Появление кислородной атмосферы Земли и различные антропогенные факторы воздействия на природу наглядный пример такого обратного взаимодействия. Тем не менее, оно достаточно медленно. Поэтому, говоря в обычных условиях о взаимодействии живых особей со средой, свойства последней можно полагать неизменным. В то же время такая в среднем неизменная среда имеет множество вариантов воздействия на живые объекты. Эти взаимодействия индивидуальны. Они, в первую очередь проявляются во влиянии на конкретный индивидуум. Воздействия среды на отдельные индивидуумы можно толковать как первую стадию взаимодействия популяции со средой. Второй, намного более медленной стадией взаимодействия популяции с окружением можно считать отражение новых норм поведения в генетической памяти. После того, как это произошло, можно говорить о том, что возникло некоторое равновесие среды и свойств популяции. Вне биологии две стадии установления равновесия со средой установлены для процессов технической кристаллизации, процессов промерзания грунта и процессов вспенивания полимеров (Романенко В.Н., Никитина Г.В., Чайкин И.И. Двухстадийность фазовых превращений и её связь со свойствами материалов — В сборнике "Физика кристаллизации". Тверь: Изд-во ТГУ, 1999. с. 49-53. ). 
Понятие альтруизма по Эфроимсону и взаимодействия по Кропоткину обычно затрагивают не самые высокие уровни иерархии реакций поведения. Поэтому полезно взглянуть в той мере, в какой это возможно, на более высокие уровни типов поведения. В.П. Эфроимсон в своих работах уделяет большое внимание заботам о потомстве, которые в ряде случаев перекрывают заботы о личной безопасности той или иной особи. Типы поведения, описывающие поведение особей в соответствующих ситуациях хорошо и подробно описаны, как в упомянутых работах, так и во многих других. Однако человеческий социум имеет более высокие уровни иерархии поведения. При этом совершенствуются и формы заботы о потомстве. Е.Т. Гайдар в: Государство и эволюция: Как отделить собственность от власти и повысить благосостояние россиян. Изд. 2-е — СПб.: "Норма", 1997. 224 с.обратил внимание на то, что частная собственность — это, прежде всего, забота о потомстве. Иными словами, понятие альтруизма на низших уровнях поведенческой иерархии трансформируется в новые формы поведения, которые, однако, имеют ту же самую основу, что и альтруизм в смысле, который придавался ему в работах В.П. Эфроимсона. Хорошо известно, что понятие частной собственности не свойственно азиатским цивилизациям. Представляется, что это не перечит гипотезе о том, что частная собственность может рассматриваться как развитие биологического альтруизма. Просто для того, чтобы обеспечить условия благоприятного развития потомству частная собственность может возникнуть только там, где нет необходимости проводить большие общественные работы, которые характеризуют так называемые гидравлические цивилизации. Иными словами трансформация заботы о потомстве на высоких социальных уровнях может потребовать в разных условиях наличия разных форм преобладающего поведения. Это, естественно входит важной составной частью в национальный менталитет. 
Разнообразие форм поведения проявляется не только в отношении к собственности. Достаточно очевиден тот факт, что в любом организованном сообществе функции управления иерархичны, и очень часто сосредотачиваются у одной особи. Условия организованности сообщества требуют сохранить особь, находящуюся на вершинах управленческой иерархии. В этом случае альтруизм принимает такие формы, как например закрыть грудью командира и т.п. В индивидуальном плане управляющая особь интуитивно чувствует себя более защищённой со всеми вытекающими из этого последствиями в нормах поведения. Как следствие, забота о детях трансформируется в старания каким-то образом передать им по наследству властные полномочия. Можно утверждать, что аналогичная ситуация происходит и в сфере образования и искусства. Не случайно многие угнетённые нации, жившие в условиях, когда только образование или успех в искусстве, способствовали продвижению по социальной лестнице, в результате длительного отбора выработали некие преимущественные формы поведения, типа желания учиться и т.д. Эти преимущественные формы поведения, следуя Ю.В. Чайковскому, можно назвать тенденцией (Чайковский Ю.В. Эволюция. Книга для изучающих и преподающих эволюцию — М.: «Ценологические исследования» Вып. 22. Изд. ИИЕТ РАН 2003. 472 с. (Имеется сетевая версия 2006 г.) Под тенденцией при этом подразумеваются некие установившиеся формы предпочтений. Следуя примеру, приводимому автором этого термина, можно сказать, что например итальянцы обладают тенденцией к музыкальности. Это не означает, что среди других народов не встречаются музыкально одарённые личности. Просто частота их появления намного меньше, чем у итальянцев и других музыкальных народов. Иными словами, можно предполагать, что такие типы поведения. как альтруизм, в социальной сфере в результате отбора, закрепляются в виде нескольких тенденций. Эти тенденции обладают достаточно большим разнообразием. По существу национальный менталитет — это некий набор тенденций, свойственных тому или иному народу. Возрастание числа тенденций и, как следствие, возникновение разных национальных менталитетов, нельзя считать неожиданным. Социальная жизнь может пониматься, как возрастание системности. Поэтому здесь должны быть применимы законы, сформулированные Е.А. Седовым в книге: Эволюция и информация — М.: «Наука», 1976. 232 с. Сказанное нами — это только гипотеза. Она, как это часто бывает, носит умозрительный (натурфилософский) характер.

Заключение 
Попытаемся теперь сформулировать некоторые итоги. Трудность вопроса состоит не только в выделении проблемы, о чём говорит эпиграф, который был выбран А. Кончаловским для своей статьи. Безусловно, вопросы религии и крестьянского быта существенным образом оказали влияние на русский национальный менталитет. Даже удивительно, почему в тексте статьи А Кончаловского отсутствует так часто встречающаяся мысль об одинаковых корнях слов христианство и крестьянство. Проблема им, конечно, выделена, но важно, чтобы в формулировке вопроса были представлены все факторы, которые отвечают за национальный менталитет. Иными словами должна быть исследована полнота набора определяющих национальный меналитет факторов. Как и всегда при решении гуманитарных проблем, строгие доказательства на этом пути отыскать трудно. Именно поэтому мы сделали попытку подойти к решению проблемы, исходя из представлений о механизме формирования групповых типов поведения. По нашему мнению в сочетании с историческим подходом, который прекрасно реализуется уже упомянутых в работах А.Л. Янова, это позволяет более обоснованно отнестись к формулировке особенностей национального менталитета. Во всяком случае мы полагаем, что при правильном подходе понятие национального менталитета можно определить как иерархический набор наследуемых и приобретенных при воспитании устойчивых типовых предпочтений (тенденций), свойственных большим группам, объединяемым по национальному признаку. Вне всякого сомнения, религия входит в число факторов, которые определяют менталитет. Сомнения возникают лишь в оценке роли религиозных систем в формировании менталитета. В мире известно свыше 10 православных поместных церквей. Национальные же менталитеты соответствующих народов очень отличаются друг от друга. Разве можно говорить об одном и том же менталитете у русских, румын, армян, сербов, греков и т. д.? У этих народов в менталитете имеется много общего. Но различий и очень существенных здесь тоже много. С другой стороны немецкий менталитет с его любовью к чётким границам, исполнительности, аккуратности и т. д. хорошо известен и описан. Однако в Германии нет единой церкви. Немецкий национальный менталитет свойственен и католикам и лютеранам, живущим в этой стране. С другой стороны чисто католические народы: австрийцы, поляки, чехи, испанцы, французы и другие имеют совершенно разные национальные менталитеты. Насколько устойчив национальный менталитет? Опыт длительной жизни в других странах говорит о том, что он может быть утрачен. Судя по всему, эта утрата идёт послойно. Одни типы реакций теряются быстро, другие столь глубоки, что их утратить невозможно. 
Мы не хотим более подробно развивать эту тему. Она слишком объемна для изучения в маленькой заметке. Мы хотим лишь обратить внимание на то, что подход, который связан с исследованием механизма возникновения и закрепления поведенческих предпочтений, позволяет по-новому взглянуть на эту проблему. Все гуманитарные науки основаны, в конечном итоге, на анализе наблюдений. Активно и осознанно проводить эксперименты в этой области не реально. Поэтому, метод обработки наблюдений, их группировки и анализа — это один из существенных моментов в такого рода исследованиях. Может быть, мы и ошибаемся, но высказать предположение о несколько ином подходе к анализу понятия национальный менталитет, мы считаем полезным. Здесь можно сослаться на часто повторяемую цитату из Дж Тьюки: Лучше совершенно точно ошибаться, чем приблизительно утверждать правильные вещи. В отношении же соображений А. Кончаловского ещё раз повторим: очень хорошо, что они высказаны — это заставляет внимательно исследовать очень важную и интересную проблему. В то же время рассчитывать на быстрое получение убедительных для всех результатов в этой области не реально.

Передано автором 20 апреля 2011 г.
для обсуждения на семинаре