Ещё одно замечание. Все, в том числе и мы, обычно рассматривают Станислава Лема, как польского писателя. Это вполне обоснованно: жил в Польше (Краков), учился там же, писал на польском языке и т.д. Был всемирно известен — так это гражданин мира. Это тоже обоснованно —   отсылок к польской действительности в его произведениях не слишком много. Да и затенены они, по нашему мнению. Тем не менее, не вредно отметить некоторые нюансы. Станислав Лем родился в г. Львове, который ныне входит в состав Украины.  До окончания Первой мировой войны, это город, называвшийся тогда Лембергом, входил в состав Австрийской империи. Родители писателя были крещёнными евреями. Более того, отец даже имел титул барона. Он был известным офтальмологом. Во время мировой войны он был врачом в австрийской армии и попал в русский плен. В годы российской революции оборванный Лем-отец возвращался домой через Украину. Он был захвачен одним из заградительных отрядов ЧК. Отряд вылавливал бывших офицеров и других подозрительных лиц. Человек в обрывках австрийской офицерской формы и прочее.  Говорить тут было не о чем — расстрел был неминуем. Но, бывает же такое! Заместитель командира отряда  Фриденберг узнал в приговорённом – врача, который во Львове-Лемберге выписал ему хорошие очки. Командир отряда тоже оказался бывшим парикмахером из этого города. Короче, арестованного пощадили,  и он в конечном итоге добрался домой. (Об этом можно  прочитать в статье И. Петрова в 114 номере журнала, находящегося по адресу: http://www.lechaim.ru .) При известном желании можно связать Станислава Лема с украинской, еврейской и даже австрийской культурой. Сам Лем, насколько нам известно, никогда такой идентификацией не занимался. О своих еврейских корнях он говорил только то, что в молодости об этом не задумывался, а во время немецкой оккупации Львова, если бы на него донесли, то он оказался бы в списке жертв Холокоста. В этом национально-культурологическом кроссворде интересно другое. Он просматривается в подзаголовке, только что упомянутой статьи И. Петрова: История с послесловием. К 80-летию Станислава Лема, которого нет в еврейской энциклопедии. Русскоязычная еврейская энциклопедия — это 11 томов. Кроме того, есть её сокращённый сетевой вариант. По состоянию на вторую половину декабря 2011 года Станислава Лема в сетевом варианте на самом деле не было. В общем это странно, так как и «по крови», и по значению Станислав Лем безусловно заслуживает места в этой энциклопедии. Во всяком случае, фантасты братья Стругацкие в электронном варианте этой энциклопедии присутствуют. Нельзя считать, что никто не знает об еврейском происхождении Лема. Во Львове именно еврейские организации организовали автобусный тур по тем историческим местам города, которые описаны в одном из его первых, носящих автобиографический оттенок, романов. Скорее всего, отсутствие Станислава Лема в этой энциклопедии связано с отсутствием у её составителей необходимых знаний.

            Лем окончил гимназию в 1939 году. Он собирался поступить в Политехнический институт (Львовский политехнический институт широко известное заведение). В это время  во Львов вошли Советские войска. Как результат, начались требования «хорошего» социального происхождения у тех, кто поступал учиться в Высшие учебные заведения. Лема по этой причине в Политехнический институт не приняли. Окольным путём, используя  связи отца, ему удалось стать студентом-медиком. Во времена немецкой оккупации Лем работал автомехаником в гараже. После окончания войны в 1946 году началась репатриация поляков из западных областей Украины в Польшу. Так Лем оказался в Кракове, где продолжил учёбу в Медицинском институте. Практически закончив институт, Лем не стал получать диплом. Это было вызвано тем, что врачи, после института должны были служить в армии. Фактически с этого момента начинается жизнь Лема как писателя. Следует сказать, что первые его произведения проходили в печать не просто. Дальнейшая жизнь Лема происходила достаточно спокойно, без видимых потрясений и перемен. Жил в Кракове, женился на враче-рентгенологе. Во времена Ярузельского без особого шума уехал что-то изучать за рубеж. 

            Вся  жизнь Лема — это прежде всего творчество. Перечни написанного им, списки медалей, других наград и экранизации его произведений впечатляют. Есть памятные места —   технопарки, тематические экскурсии, нечто вроде музеев. Многие его идеи и введённые им термины вошли в повседневную жизнь. Всё внешне мирно, спокойно и заслуженно. Тем не менее, некая внутренняя, скажем интеллектуальная, напряжённость в его биографии существует. Так, например, Лем вступил в американское сообщество писателей-фантастов. Это весьма престижная организация. Однако он сам по доброй воле её и покинул. Он объяснял это тем, что большинство писателей-фантастов пишут, говоря нашим русским жаргоном, «развлекуху». К серьёзной проблематике они не способны и не стремятся. Второй пример ещё более разителен. Автор, произведение которого экранизируют, обычно доволен уже самим фактом экранизации. Если это делает известный режиссер, то можно только представить себе то, что в глубине души испытывает автор. Андрей Тарковский снял немного фильмов. Два из них взяли за основу известнейшие произведения, относящиеся к жанру фантастики. Это Пикник на обочине братьев Стругацких и Солярис Станислава Лема. Сделать фильм на основе литературных произведений с явным философским подтекстом не легко. Режиссер поневоле вносит сюда намного больше своего видения проблемы, чем это представлялось автору исходного произведения. Во всяком случае, с нашей точки зрения, Сталкер по мотивам братьев Стругацких — это фильм резко отличающийся от исходного произведения. Солярис Тарковского намного ближе к исходному произведению, чем Сталкер. Лем достаточно много работал с Тарковским над переработкой сюжета для этого кинофильма. И, тем не менее, в последний момент он отказался от того, чтобы его имя было в титрах фильма. Тихо и с достоинством, без скандала и особо громких заявлений он ушёл из этого произведения. Мотивы очевидны: как говорил сам Лем получилось не философское произведение, а Преступление и наказание. Надо обладать большим чувством собственного достоинства и очень серьёзно относиться к своим мыслям, чтобы отказаться быть соавтором знаменитого режиссёра. Не всякий на это способен, а вот Станислав Лем смог. Безусловно — это яркие поступки. Однако, они не укладываются в широко распространённые представления о биографии насыщенной событиями. Поэтому сама биография внешне укладывается в простейшую триаду:

Родился → Творил → Скончался

            И ещё одно интересное попутное наблюдение. Люди изучают иностранные языки в силу различных обстоятельств. Бывают ситуации, когда языки изучают, чтобы в подлиннике читать того или иного классика. Часто приходится слышать о том, что итальянский изучают, чтобы читать Данте, английский Шекспира и т.д. Фантастику и детективы, наоборот, читают, чтобы овладеть разговорным языком. А вот после смерти Лема пришлось читать о женщине, проживавшей в годы, когда начал печататься Лем, на Украине. Лема тогда ещё на русский язык почти не переводили. И вот эта женщина специально изучила польский язык, чтобы ознакомиться с его сочинениями. Высокая оценка! Ну, а относительно биографии Станислава Лема можно  ещё раз сказать, что вся её напряжённость — это напряжённость его мысли. Вот о некоторых аспектах его научных и философских размышлений мы и намерены поговорить далее.

            Вымышленные обстоятельства (фантастика) основа любого произведения искусства. Вопрос об отнесении его к жанру фантастики связан с некоторыми количественными оценками фантастических обстоятельств. Однако, главное в определении жанра — это взаимодействие героев с этими обстоятельствами. Основой настоящей фантастики можно считать то, что в ней фантастические элементы важны не только для создания фабулы. В фантастике они нужны для выявления некоторых особенностей окружающего мира. Это те особенности, которые обычным путём описать и выявить очень сложно. Если говорить самыми общими словами, то фантастические произведения рассматривают две разные задачи. Первая — это поведение обычного человека в необычных обстоятельствах и окружении. Вторая ситуация обратная — предлагаемые обстоятельства позволяют оценить новые особые возможности человека или социума. Конечно, возможны и сочетания обеих подходов. И в том, и в другом случае авторы произведений решают разные задачи. Самая простая из них — создание на основе необычных обстоятельств некоторой новой фабулы, нацеленной на развлечение. Главная идея здесь — новизна обстоятельств, которая фактически маскирует стандартные сюжетные ходы и традиционные характеры. Обоснованность обстоятельств авторов не волнует. Такие произведения заполнены субсветовыми скоростями, телепортациями и т.п. явлениями, многие из которых заведомо невозможны. Если эти обстоятельства не предназначены для выявления каких-либо интересных и полезных соображений, то произведения подобного рода — это то, что и  принято называть развлекухой. Бывают и очень интересные произведения этого плана. Именно из-за огромного удельного веса сочинений такого рода Станислав Лем вышел из общества американских писателей-фантастов. Мы литературу этого рода здесь затрагивать не будем.

            Оставшиеся произведения можно условно разбить на три части. Первая часть — это то, что можно назвать просветительской фантастикой. Её цель ознакомить читателя с новыми достижениями научной мысли, как в области технической, так и в области социальной. Типичный пример автора писавшего в этой области — это Жюль Верн. Его первый опубликованный роман Пять недель на воздушном шаре знакомил читателя с африканским континентом. Роман первоначально задумывался как научно-популярное произведение. Издатель Этцель увидел возможности преподнести этот материал в виде занимательного чтения и тем самым создал Жюля Верна, как автора. Произведения подобного рода не только в занимательной форме знакомят читателя с новыми фактами. Иногда они играют и серьёзную практическую роль. О шарообразности Земли и о связи времени с долготой места кое-что знали уже в древности. Спутник Магеллана Пифагетто обнаружил, что обойдя земной шар с запада на восток путешественник «приобретает» лишний день. Тем не менее, долгое время это никого всерьёз не волновало. Во второй половине XIX века рост путешествий, активные торговые связи, железнодорожное строительство заставили обратить серьёзное внимание на составление расписаний, датировку времени отправки телеграмм и ряд сопутствующих вопросов. В 1884 году на Международной конференции канадский инженер, строитель железных дорог. С. Флеминг предложил пользоваться «зонным временем» (zone standard time — ZST). Встал вопрос и о введении линии перемены дат. Сейчас об этом знает каждый школьник и никто не задумывается о том, как не сразу цивилизованное человечество восприняло эти разумные идеи, с каким трудном в соответствующие мысли внедрялись в сознание. Именно в период предшествующего активного обсуждения этих проблем (в 1871 году) выходит в свет роман Жюля Верна Вокруг света за 80 дней. Обычно этот роман рассматривают, как приключенческий. На самом же деле его появление сыграло немалую роль в продвижении реформы счёта времени. Просветительская роль романов Жюля Верна огромна. Он писал о новейших достижениях науки и техники и поэтому далеко вперёд не заглядывал. Существуют специальные исследования того, какие из предсказаний Жюля Верна сбылись, а какие оказались ошибочными.  Процент того, что сбылось впоследствии, иногда даже при жизни самого автора огромен. Но и ошибок достаточно. Для автора, который пишет «на ближайшую перспективу», это естественно. Да и исследование «ошибок» в таких прогнозах интересно и поучительно.

            Две другие задачи, которые ставятся авторами произведений фантастического жанра чаще всего связаны с прогнозами на далёкое время или же с вневременными обстоятельствами. Наука опирается на уже известные результаты, а свои выводы всегда стремится проверить. Далеко не все кажущиеся очевидными вещи, а тем более прогнозы можно легко и быстро всесторонне исследовать. Именно поэтому как футурология, так и глубокий взгляд назад, всегда имеют оттенок некоторой гадательности. Бывают ситуации, когда выводы можно проверить путём тщательных логических рассуждений. Такие рассуждения нередко сводятся к построению некоторых гипотетических ситуаций. Такую методику исследования принято называть мысленным экспериментом. Судя по всему этот термин ввёл в обиход Альберт Эйнштейн. Во всяком случае он достаточно широко и успешно использовал этот подход в своих работах. Думается, что многие читатели знакомы с термином Ядерная зима. Упрощённо можно сказать, что так обозначают резкое похолодание, которое последует из-за огромных скоплений пыли, дыма и сажи в атмосфере после серии ядерных взрывов. Естественно никто не имеет серьезного практического опыта в изучении таких глобальных последствий широкомасштабной ядерной войны. Никто и, почти наверняка, никогда не рискнет проводить  реальные эксперименты подобного плана. Да и невозможно их придумать. В то же самое время особых сомнений в наличии  таких последствий глобальной войны, впервые описанных американским физиком Карлом Саганом и российским учёным Г.С. Голициным, нет. Компьютерное моделирование подтвердило правильность всех соображений и выводов. Можно сказать, что это был крупномасштабный мысленный эксперимент, который оказал огромное влияние на поведение политиков во всём мире.

            Этот эксперимент был не только глобальным по масштабам. Он говорил о достаточно кратковременных прогнозах. Кроме того, он основывался на большом количестве реальных данных. В случае же более далёких по времени, менее обоснованных и не столь глобальных проблем для  привлечения и мысленного исследования проблемы нужны иные средства  и приёмы. Одним из них и является обращение к фантастической литературе. Кино и телевидение всё же идут вслед за литературой, так как образное восприятие требует более тщательной и детальной предварительной разработки, которая и выполняется в литературной форме. Можно сказать, что для реализации мысленного эксперимента литература имеет более подходящие средства и не обременена поиском новых изобразительных форм. Вот с такими мысленными литературными экспериментами и связаны две другие задачи серьёзной научной фантастики. Одна из них — это мысленный социальный эксперимент. Элементы такой фантастики просматриваются в мифах и сказаниях практически всех народов. Их изучение, скорее всего, следует отнести к истории литературы. Если же говорить о ранних, ярко выраженных фантастических произведениях такого рода, то сразу же вспоминается Утопия Томаса Мора. Тот факт, что название романа в качестве термина перекочевало в гуманитарные науки, говорит сам за себя. В нынешние времена фантастической литературы подобного плана достаточно много. Огромная часть произведений братьев Стругацких яркий пример такой литературы. И польза, и доходчивость таких материалов несомненны.

            Вторая задача мысленных экспериментов в рамках научной фантастики — это осмысление новых научных и технических идей. Многие произведения такого рода относятся к тому разделу научных знаний, который иногда называют Философия науки. Именно к этому типу произведений и относится основное содержание творчества Станислава Лема. Именно на некоторых аспектах подобных литературных произведений и, как следствие, на особенностях творчества самого Станислава Лема, мы и хотим обратить внимание читателя. Вне всякого сомнения, резких границ между условно намеченными нами областями научной фантастики нет. Но мы и не ставим себе целью изучить все особенности научной фантастики в её литературных и исторических аспектах. Наша задача более скромна и конкретна. Мы хотим отметить ряд особенностей творчества этого замечательного человека с несколько иной, по сравнению с обычными исследованиями позиции. Мы не претендуем на исследование всех его произведений и на сравнительный анализ, в который должны вовлекаться произведения многочисленных авторов. Наша цель более скромна — мы хотим  указать на некоторые возможности публичного обсуждения новых научных идей. То насколько эти возможности реализуются разными личностями, то есть вопросы конкретных условий и величины таланта, мы не затрагиваем. 

            Замечательный литературный талант Лема как бы маскирует остальные составляющие его творчества. Его произведения чаще всего рассматривают, только как литературу. Его футурологические соображения обсуждаются тоже очень часто. Нередок и подход к нему как к философу. Однако, насколько нам известно, никто ещё не пытался собрать все те моменты творчества этого автора, которые связаны с философией науки и построить полную философскую систему его взглядов. Такой подход к творчеству, позволяющий выявить скрытые связи и свести их в систему, встречался в истории не раз. Достаточно сослаться на труды известного историка Арнольда Тойнби. Его объемные и сложные труды по-настоящему стали известны только после того, как Д. Соммервил сумел изложить первые шесть томов его многотомного Постижения истории в более сжатой (несколько томов) и написанной  более доходчивым языком форме. Этого оказалось достаточным для понимания основных идей и знакомства с общей концепцией работ Тойнби в целом. Можно найти и другие примеры подобного рода. Поэтому идея в сжатом  виде изложить систему взглядов Станислава Лема представляется разумной. Конечно, такая работа потребует времени и сил, а также хорошей предварительной теоретической подготовки. Мы надеемся, что такое исследование рано или поздно будет выполнено. В нашем кратком популярном очерке такую программу реализовать невозможно. Мы хотим только обратить внимание на несколько узловых точек, к которым Лем неоднократно возвращался в своём творчестве. При этом на полноту обсуждаемых моментов мы не претендуем. Мы пишем о том, что привлекало наше внимание и возбуждало интерес к творчеству этого автора в течение почти 50 лет.

            Как говорится, только ленивый не пишет о том, что Станислав Лем предвидел Интернет. Конечно, это верно, но на самом дел это наименее интересный вывод из анализа его творчества. Как всегда «у победы много отцов». Интернет уже реально существует несколько десятилетий. О нём знает каждый. Сразу же выяснилось, и часто вполне справедливо, что в той или иной форме его предвидели многие. Разбираться в этом наборе амбиций и фантазий не интересно. Да и теперь «предсказатели» Интернета уже не в чести — что такое предсказать то, что известно младенцу! Если к вопросу отнестись чуть более серьёзно, то полезно обратиться к ранним переводам Лема на русский язык. В этих переводах нет слова компьютер, а есть вычислитель. Сейчас автор так бы не сказал, да и переводчик бы не сплоховал. Значит произведение писалось и переводилось в докомпьютерную эпоху. Вне всякого сомнения, такой лингвистический анализ весьма интересен. Однако, он уведёт нас в сторону. Поэтому обратим внимание на другие темы, которые волновали этого автора. Здесь проявится то, что есть круг вопросов, которые сейчас находятся на переднем фронте науки и которые или затронуты Лемом, или же постоянно находились в центре его внимания. Так, одним из последних рассказов Лема был Насморк. Простая, но увлекательная, фактически детективная история. Прочитав её человек неожиданно понимает ряд важнейших принципов синергетики. Само же повествование показывает вдобавок и то, как хорошо знаком автор с рядом идей и понятий современной математики.

            Одной из тем, которые волновали Лема на протяжении всего творчества, была тема взаимного понимания и коммуникации. Он рассматривал её в разных аспектах. В раннем, вышедшем в свет в 1959 году, юмористическом  рассказе Вторжение с Альдебарана эта тема проходит как бы вскользь: автоматический телепат-транслятор космических пришельцев переводит фразу пьяного поляка: А мать твою сучью, дышлом крещённую! как: Предок по женской линии четвероногого млекопитающего, подвергнутый действию части четырехколесного экипажа в рамках религиозного обряда, основанного на…  В одном из романов Лема о космических полётах земляне встречают существа, чем-то напоминающие кентавров, с которыми приходится общаться создавая некие фигуры на особой доске с помощью электростатических полей. В конечном итоге и в Солярисе также идёт речь о некоторых особых типах коммуникации, хотя это и не основной композиционный момент романа. Более широко, работа мозга, отражающего реальность, то есть достаточно близкая проблема, также рассматривается в рассказе Странные ящики профессора Корокорана. Он входит в серию Из воспоминаний Ийона Тихого. Возможности мозга  описаны и в Странном госте профессора Тарантога. Можно привести и другие примеры. Эти вопросы тесно связаны в творчестве Лема с проблемами взаимопонимания, разнообразием формы жизни и т. п. Близки к этому и рассмотрения искусственного разума, например в Формуле Лимфатера. Все вопросы этого плана тщательно обдуманы автором. Для их рассмотрения привлекаются хорошо изученные и тщательно обоснованные соображения. Так например уже упоминавшаяся Формула Лимфатера описывает интересные свойства коллективных насекомых. Этой темой сейчас всерьёз занимается и профессиональна наука. В этом же рассказе даются и очень интересные и разумные оценки возможностей биологической эволюции. Фактически, если посмотреть с этих позиций, творчество Лема предстаёт в виде глубоких философских рассуждений, одетых в блестящую литературную форму научной фантастики.

            Ещё одна тема, постоянно интересовавшая Лема, и рассмотренная им в разных аспектах в нескольких произведениях — это коллективный разум, или говоря словами профессора В.М. Луговского, супермозг. Наиболее известные обращения Лема к этой теме Солярис и Непобедимый. Соответствующие идеи в массовом сознании прочно связаны с именем Станислава Лема. Не случайно недавно при обсуждении на страницах средств массовой информации последних достижений в работах, посвящённых Последнему универсальному общему предку (Last universal ancestor —  LUA), прозвучали сравнения с Солярисом. Такие сравнения дорогого стоят! Подробное препарирование всех таких моментов в творчестве Лема должно по смыслу привести к созданию энциклопедии или словаря, описывающих все аспекты и даже мельчайшие соображения, встречающиеся в его творчестве. В рамках этой статьи такое сделать невозможно. Куда важнее отметить то, что выделенные нами моменты по существу группируются вокруг общих проблем эволюции и проблем того, что принято называть информационно революцией (иногда говорят четвёртой информационной революции). Во всяком случае практически одновременно, а может быть и чуть раньше. Станислав Лем стал популяризировать идеи, которые нашли себе отражение в ныне широко известной книге Элвина (Alvin) Тоффлера, посвящённой т.н. Третьей волне (См. Э. Тоффлер. Третья волна — М.: АСТ. 2004. 781 с.). Иными словами, можно сказать, что Лем задумался об этих проблемах и довёл их до широкого читателя одним из первых. Ну, а форма подачи и вопросы приоритета на самом деле не столь уж важны.

            В этом плане вызывает грусть и судьба статьи С. Лема Стратегии паразитов, вирус СПИДа и одна эволюционная гипотеза. Её перевод на русский язык был опубликован в журнале «Природа», 1989, № 5 с.96-104. В последние годы на эту статью всё же обратили внимание и по её поводу идёт активная дискуссия. (См. напр. Супотницкий М.В. Введение и комментарий к статье С. Лема «Стратегия паразитов СПИДа и одна эволюционная гипотеза, опубликованную в: Эпидемия ВИЧ\СПИД в Украине .920006) № 6 750-751; 762-768.)   Нетрудно понять, что в обеих этих этих работах идёт речь всё о той же глобальной проблеме — обмен информацией. 

            Эта короткая заметка написана для того, чтобы обратить внимание на два обстоятельства. Первое — это большую роль философии науки (третье Ф) в творчестве Станислава Лема. Второе обстоятельство — проиллюстрировать на примере творчества этого писателя особый подход к выдвижению и обсуждению новых общенаучных идей, которые конкретный автор в своих реальных обстоятельствах глубоко изучить не может.  Всё это не случайные находки этого автора. Человек, более или менее внимательно прочитавший произведения Станислава Лема, легко видит, как глубоко понимал этот автор специфику исследовательской работы, как хорошо он знал нравы и привычки учёных и с каким непревзойдённым юмором он описывал многие особенности этой среды. Эти вопросы, однако, уже предмет для другого, более глубокого исследования.