Болезни, в том числе болезни общества, бывают подлинные и мнимые. Болезнь, описанная проф. Леонидом Черниным, мнимая. Я хочу повернуть разговор в сторону болезни (или болезней) подлинных, действительно угрожающих существованию государства. Прежде чем говорить о самой болезни, следует установить её анамнез и характерные симптомы. Только после этого можно поставить диагноз и определить способы лечения, а также сказать, возможно ли оно в принципе. Речь, разумеется, идёт о моральных, нравственных и психологических особенностях «больного», некоторые из которых хорошо видны и достаточно известны, а некоторые носят латентный характер.

Но сначала, по примеру проф. Чернина (и в таком же стиле), разрешите представиться. Родился в 1932 году в Москве, в нерелигиозной семье инженера-строителя. В те годы еврейские мальчики получали такие прекрасные современные имена, как Володя, Юра, Леонид. И … о ужас, не были обрезаны. Меня обрезали, не спросив согласия. И дали имя Хаим, что могло бы осложнить жизнь. Но не осложнило. Родившихся позже сестёр назвали не Светлана или Надежда, а Рахиль и Лея. Ничем особенно не гордился, национальностью тоже. Имя Хаим стоит в аттестате зрелости, во всех дипломах (инженерном, кандидатском, докторском), научных публикациях и патентах. Не могу сказать, что носил его с гордостью. Просто носил, как носят очки. За выезд не боролся. Просто уехал в 1977 году. И просто приехал в Израиль. Пожалуй стоит отметить одну подробность: из всех еврейских семей, летевших с нами в самолёте Москва – Вена, только наша семья (жена, дочь и я) прибыла на историческую родину. Путь остальных лежал в Италию, далее везде. И потом тоже все было просто. Сначала сильно очаровался, что в значительной мере было инерционным продолжением чувств, возникших задолго до отъезда. Потом столь же сильно разочаровался. «Ну, и что - скажет искушённый читатель, - ещё один несостоявшийся, страдающий иммигрантским синдромом (по Чернину). Ещё одному Израиль не в жилу (лексикон его же), сейчас начнётскулить (опять его же)».

Скулить не буду. Скулёж, как и восторги – жанр резко субъективный, интересный для чтения только самому пишущему. Я предлагаю обратиться к мнениям и оценкам тех, кто хорошо состоялся, о которых не скажешь, что они «живут, под ногами не чуя страны». Они очень хорошо её чуют. Некоторые из них родились в Израиле, другие репатриировались, а один вообще не еврей и никогда в Израиле не жил. Их объединяет то, что все они хорошо знают, о чём пишут. Придётся прибегнуть к цитатам. Утверждать что-либо с их помощью – дело неблагодарное. Всегда найдутся оппоненты, которые скажут, что слова вырваны из контекста и что можно найти цитаты, противоположные по смыслу. Не буду спорить. Желающим предоставляется возможность сделать это или вступить в полемику с «моим» коллективом авторов. Итак, начнём.

Современная израильская элита.
Проф. Хава Эциони-Халеви, автор книги «Место на вершине – элита и элитарность в Израиле», 1999: 
Члены элиты не являются самыми лучшими, или самыми способными, или самыми избранными. Это просто люди, проникшие туда, где принимаются решения, и хорошо закрепившиеся там. Связи – вот ключевое слово, позволяющее принадлежать к элите. Израильская элита состоит из одной – двух тысяч человек. Их главная сила – в тех ресурсах, которые они контролируют. Внутри элиты существует замкнутая система передачи денег, назначений, бюджетов, политическая поддержка. Основная цель – получение для себя и своих близких высоких зарплат и многочисленных льгот. Делается это за счёт тех, кто не входит в элиту. Вся система функционирует на грани коррупции. Элита возникла ещё в период ишува, до создания государства. Правящая партия МАПАЙ установила контроль над деньгами, поступавшими от евреев галута через Гистадрут, и выделяла их, как и ставки в учреждениях, тем людям, в которых была заинтересована. После создания государства передача общественных денег партийным организациям продолжается. Деньги используются, чтобы отблагодарить своих сторонников – предоставлением высокооплачиваемой работы, льгот и т.д.

Теперь посмотрим, как эта элита управляет государством. Вот что говорит по этому поводу известный израильский журналист. 
Йосеф Гоэлл, газета «Джерузалем пост», 1992: 
Во время моей учёбы в университете курс политологии преподавал гостивший американский профессор. После нескольких месяцев изучения израильской политической системы он следующим образом сформулировал свои выводы для студентов: «Чтобы понять, как работает израильская политическая система, необходимо хорошее представление о том, как управлялась типичная синагога в Восточной Европе. Типичная синагога ухитрялась каким-то образом функционировать, несмотря на вечные ссоры между габбаями и раввинами. Эти ссоры часто приводили к полной анархии и кромешному аду. Нередко они достигали карикатурных пропорций. Но это была единственная форма политической культуры, которую евреи усвоили за две тысячи лет. Критики сионизма понимали это и выражали серьёзные сомнения в способности еврейского народа, склонного к анархии и индивидуализму, создать эффективную систему самоуправления. Такие же сомнения и опасения высказывали и многие лидеры сионизма, в том числе первый президент Израиля Хаим Вейцман».

После этого познакомимся со свидетельствами знающих людей о том, какие конкретные формы принимает такая система управления.
Юрий Штерн, депутат Кнессета, 1998: 
Общая причина всех наших позорных явлений и провалов – балаган. Культура поведения, при которой всё, что можно и нужно сделать заранее, делается в последний момент. Система, при которой невозможно найти виновного за провал, а если таковой находится, то сам он ни за что не уйдёт в отставку и даже, как правило, не будет уволен. Отсутствие координации, возведённое в норму. Ситуация, при которой контролёры и контролируемые из одной и той же компании, или, как говорят у нас, «бранжи», по вечерам вместе пьют кофе и обсуждают общие интересы, а утром как бы друг друга проверяют. Принцип «положись на меня» («смох алай»), ставший самым ярким проявлением удивительной черты израильского национального характера – оптимизма, замешанного на безответственности и самонадеянности. 
Нисим Звили, депутат Кнессета, генеральный секретарь партии «Авода», 1995: 
За два года, которые я провёл на посту генерального секретаря партии, я окунулся в атмосферу лжи и обмана. Предательство и подсиживания на каждом шагу. Система, которая душит. 
Роман Бронфман, депутат Кнессета, 1998:
Общее впечатление о том, как функционирует Кнессет, прямо скажем, нелестное. Главная забота депутатов – самосохранение. Мы живём в обстановке, когда эпидемия абсурда захватывает всех. Нас не интересует талантлив ли человек, честен ли, способен ли принести пользу обществу. Важно одно – свой он или не свой. Наше особое качество – пестовать обиды, у которых нет срока давности.

А сейчас кое-что об израильской национальной ментальности глазами иностранца.
Алан Тинсет, американский инструктор группы израильских артиллеристов на полигоне в штате Аризона, 1989:
Израильтяне осваивают на нашем полигоне новую самоходную гаубицу М – 109. Мы были поражены тем, как они пытаются устранять неполадки. Когда что-то выходит из строя, каждый из них бросается в свой «угол» и начинает быстро и бессистемно работать, как они привыкли это делать в Израиле. Потребовалось время, чтобы научить их пользоваться технической инструкцией и действовать последовательно, систематически, шаг за шагом. В противном случае вся работа идёт насмарку. Использование инструкции было для израильтян частью новой ментальности, которую они освоили в США.

И в заключение – квинтэссенция всех этих прелестных качеств. 
Идо Натаниягу (младший брат Биби Натаниягу), автор романа «Итамар К.» (израильский эквивалент Йозефа К. из романа Кафки «Процесс»), 1998: 
В моём романе показан хорошо отработанный в Израиле психологический приём дискредитации личности, придерживающейся взглядов, отличных от общепринятых.И это касается любой области – искусства, науки, экономики, военного дела и т.д.  (курсив мой – Х.С.). Основа приёма состоит в том, что личность «разоблачается», перечёркивается, выводится за рамки «хорошего общества» и тем самым реальному обществу не позволяется вступать с автором иных взглядов в дискуссию по существу вопроса. В такой компактной стране, как наша, последствия псевдоразоблачений подобны эффекту разорвавшейся бомбы. Индустрия поточного производства псевдофактов достигла в Израиле настоящих вершин. Еженедельно и даже ежедневно у нас взрываются такие бомбы, и взрывная волна разносит по стране их осколки. Иногда осколок попадает прямо в грудь ушедшему на пенсию армейскому офицеру: он узнаёт из газеты о том, что натворил тридцать лет назад и о чём ему стало известно только сейчас. Иногда удар приходится по рядовому гражданину, согласившемуся участвовать в телевизионном обсуждении морального состояния армии. Этот человек вдруг узнаёт из газет о своей затянувшейся тяжбе с владельцем квартиры, купленной под ключ, и о том, что сам он имеет привычку разбрасывать мусор на лестничной клетке. Если некий профессор математики случайно выскажется о значении в еврейской истории той или иной горы и этим затронет чьи-то интересы, то через некоторое время он узнает из газет, что сам он едва постиг элементарную алгебру, не говоря уже о высшей математике (автор не называет имён, но имеет в виду конкретные случаи – Х.С.)

А теперь уместно дополнить эти безымянные примеры историей из собственной жизни. Моя специальность – поиски и разведка нефтяных месторождений. О том, как обстоит с этим дело в Израиле хорошо известно. В 1990 году я пришёл к выводу, что настало время привлечь к этой проблеме внимание общественности и заинтересованных государственных учреждений, в т.ч. ведомства Госконтролёра, и опубликовал книгу на иврите «Есть ли нефть в Израиле?». В ней была не только обоснованная критика многолетних ошибок и непрофессиональных решений в этой области, но и предлагался план их исправления с учётом мирового опыта поисков нефти. Через некоторое время я узнал из газеты «Маарив», что все мои предыдущие исследования и проекты в профессиональном отношении безграмотны; что в западной стране, где я несколько лет работал, я провалился как специалист; что я занимаюсь очернением израильских коллег; что по своим политическим взглядам я не сионист; что мой иврит очень плохой; и, наконец, вершина научной полемики – по своему психическому состоянию я нуждаюсь в госпитализации. При этом по существу поднятой проблемы не было сказано ни слова. Поэтому, когда я прочитал роман «Итамар К.», то был приятно удивлён. Оказывается, подобная мелкотравчатая клевета не является чем-то из ряда вон выходящим, это обычная практика реагирования на критику и сведения счётов в Израиле. Даже был польщён тем, что ко мне был применён психологический приём, используемый, согласно Идо Натаниягу, для дискредитации своих. Возможно, это знак зачисления в «бранжу», о которой говорил Ю.Штерн.

Если дело обстоит действительно так, как пишет Идо, то мы можем зайти (если уже не зашли) на этом пути столь далеко, что возврат из кафкианского абсурда в нормальный конструктивный мир, в котором допускаются критика и исправление ошибок, станет крайне проблематичным.

Таковы, по моему скромному мнению, подлинная болезнь израильского общества, её анамнез и разнообразные симптомы. Как видим, в этом анамнезе нет места таким словам как левые, правые, поселенцы, переселенцы, сионизм, постсионизм, патриотизм, политкорректность, Осло, ответственность репатриантов, коды общения и многим другим, на которых строит свою концепцию проф. Чернин. Они только отвлекают наше внимание от главного недуга (или недугов) и маскируют их.

Поступило от автора 10 января 2009 г.