Про упоминавшееся стихотворение Эренбурга. Привожу его: 

Пора признать – хоть вой,

хоть

плачь я,

Но прожил жизнь я

по-собачьи...

Таскал не доски, только в

доску

Свою дурацкую поноску.

Не за награду – за побои

Стерег закрытые покои,

Когда луна бывала злая,

Я

подвывал и даже лаял...

Не потому, что был я зверем,

А потому, что был я верен –

Не конуре, да и не палке,

Не драчунам в горячей свалке,

Не дракам, не красивым вракам,

Не злым сторожевым собакам,

А только плачу в темном доме

И теплой, как беда, соломе.

 В частной переписке, прислав это стихотвоение, один участник семинара написал, что ему жалко Эренбурга. Я тогда же подумал, что прочитав «И с отвращением читая жизнь мою», не стоит с отвращением рассматривать жизнь Александра Сергеевича Пушкина. А автору письма ответил в стихотворной форме, разумеется и не пытаясь подражать неповторимому эренбурговскому ритму: