Начну с цитаты из статьи Ю. Ноткина: «Конечно, тут возможен упрек в мой адрес - сравнение неправомерно, ведь Орвелл, в отличие от Гольдшмидта, покушается не только на историю….».

    Даже два упрека. Во-первых, за сравнение меня с Дж. Оруеллом, чей роман «1984» был поставлен на второе место в списке ста лучших книг всех времён и народов (чем я, к сожалению, похвастаться не могу, хотя все равно, спасибо).

А, во-вторых, ни на что я не покушаюсь. История, безусловно, наука. Она изучает прошлое человечества, прошлое самой науки, прошлое планеты Земля, ее геологии, климата, географии и еще много чего другого, связанного с отдаленными от нас историческими  временами (эпохами), т.е. она изучает прошлое людей и природы. Эта наука о прошлом важна и для того, чтобы предвидеть, прогнозировать  будущее и, поэтому, можно полагать, что будущее «будет» мудрее прошлого.

    В действительности же, я имел в виду усовершенствование методов и способов получения и анализа информации, и в том числе, использование для этого ее возможной формализации и привлечение количественных методов анализа.

    Что касается истории, то несколько лет назад редактор сетевого журнала «Заметки по еврейской истории» Е. Беркович,  обсуждая спекулятивный характер одного исторического события (какого конкретно, в данном контексте непринципиально), возможного, но несостоявшегося,  писал в своей «Гостевой» (цитата):  «Мне видится тут аналогия с так называемыми «обратными задачами» математической физики. Они применяются, например, в поиске полезных ископаемых, той же железной руды, которую напрямую не видно, но по изменению поля на поверхности Земли можно судить о том, что происходит в глубинах.

    Кстати, обратные задачи много сложнее «прямых», часто они неустойчивы, «некорректны» - это математический термин». Он имел в виду одно послевоенное событие, связанное с евреями, которое не было подтверждено официальными документами, зато (продолжение цитаты) «можем фиксировать изменения в обществе – слухи, страхи и т.п., по которым можем судить о первопричине. Эти вторичные проявления готовящегося события зафиксированы во множестве свидетельств очевидцев и современников...... Вот и предстоит решить «обратную задачу истории» - восстановить по изменениям «общественного поля» их причину или списать их на другие факторы, на случайные возмущения, например. Разобраться с такой постановкой еще предстоит историкам и математикам».

    Поскольку, проблемы восстановления исторического прошлого, в частности,  геологического строения различных регионов (т.е., это коснулось и моей епархии), основанные на интерпретации современных геофизических данных, а, следовательно, и проблемы прямых и обратных задач мне профессионально близки, я, включился в их обсуждение и  тогда поддержал идею аналогии исторических событий с некорректными обратными задачами математической физики. По этому поводу я приведу некоторые сведения, связанные с фундаментальными исследованиями советского математика А.Н.Тихонова  и др., показавших, что многие задачи науки и практики сложны и далеко нетривиальны и являются некорректными. Задача считается корректной, если выполняются три условия: решение существует, оно единственное и оно устойчиво. Нарушение любого из них превращает задачу в некорректную. Так, нарушение устойчивости означает, что появление даже небольшой погрешности в исходных данных, например, небольшие неточности в « слухах, страхах и т. п.»., по которым можно судить о первопричине, приводит к непредсказуемым погрешностям в решении, т.е. в восстановлении единственности и подлинности  исторического события. Для облегчения решения некорректных обратных задач А.Н.Тихоновым была предложена идея привлечения дополнительной информации о возможном решении (в классическом виде, это метод регуляризации), что формально сводит поиск решения к задачам математического программирования. В исторической науке, в качестве граничных условий могут использоваться, например, априорная информация в виде временных рамок искомого события,   письменных свидетельств, материалов археологических раскопок, остаточная намагниченность и др., которые позволят закрепить некоторые параметры модели, а, следовательно, и сузить возможность получения некорректного результата.

Что касается, прямых задач математической физики, то для их решения в настоящее время действительно нет принципиальных проблем, доказана их классическая корректность.

    Вообще говоря, без «привязки» к конкретной науке, обратная задача – это восстановление событий, объектов и их характеристик, свойств  по некоему известному отклику, а прямая задача - это получение (вычисление) некоего отклика по известным событиям, объектам и их характеристикам, свойствам.

Ясно, что эти общие понятия необходимо конкретизировать для каждой  науки и отрасли и разные науки опираются на материалы, отличающиеся по достоверности.

    Что касается истории, как общественной науки, изучающей прошлое человечества, то она опирается на различные источники, прежде всего письменные (книги, документы, рукописи) и материальные (сооружения, предметы искусства и ремёсел, орудия труда, археологические находки, чему иногда помогает магниторазведка). Историки утверждают, что при этом они используют научный подход и, что в последние годы к историческим исследованиям привлекаются и количественные методы. Так, на историческом факультете Московского Госуниверситета  читался курс «Количественные методы в исторических исследованиях», базирующийся, в основном, на методах математической статистики и теории вероятностей (корреляционные модели, многомерный и факторный анализ и т.п.).

    Конечно, если история «делается» под давлением в интересах какой-то группы людей или отдельной личности, как это имело и имеет место в странах с деспотическим режимом, то (я закончу цитатой из моего предыдущего отзыва):

«в специфических условиях фальсификации, фабрикации и подлогов, в условиях необъективности, непрофессионализма….,  никакая наука, со всеми ее широкими формальными и логическими возможностями, не поможет ни истории, ни современности».

    Несмотря на наличие, достаточно продвинутых алгоритмов и программ, несмотря на мощные вычислительные средства, тем не менее, по-прежнему актуально давнее высказывание: «Компьютеры должны работать, а люди думать».